| |||
| |||
| Вес: 2 | Цена: 777 
| ||
Текст
Описание пустыни Алик'р
Автор: Энрик Майлрес
Я бы никогда не пошёл в пустыню Алик'р, если бы не встретил в одной из сентинельских таверн Велтана. Он был редгардским поэтом, чьи стихи я читал только в переводе, ибо он писал их на старом языке редгард, а не на тамриэльском. И я спросил его об этом.
Для обозначения прессованного молока тамриэльское наречие использует слово сыр, а на старинном редгардском это же слово звучит как млау. Скажи мне, если бы ты был поэтом, разбирающимся одинаково хорошо в обоих языках, то какой бы избрал в данном случае? — улыбнулся Велтан.
Я был горожанином, и поэтому завёл с ним разговор о политике и коррупции, экономике и культуре. Он с благоговением слушал о моём родном городе: белокаменная столица Империи внушала каждому гражданину уверенность в его значимости из-за непосредственной близости к императору и роскошного блеска улиц. Нищий, живущий на задворках столицы, считался в других селениях чуть ли не человеком из дворца…
Я описывал Велтану толпы у базарной площади Риверхолда, тёмный и сырой Морнхолд, роскошные и великолепные виллы Лилмота, опасные аллеи Хелстрема, широкие и просторные улицы старой части города Солитьюда. Он удивлялся услышанному, много спрашивал и комментировал.
«Я хоть и не был в пустыне Алик'р, но прочитав твои поэмы, мне она кажется родной», — сказал я ему.
Никакие поэмы не могут в точности описать Алик'р. Они только могут тебя приготовить к его посещению. Но если ты хочешь знать Тамриэль в совершенстве, и быть настоящим гражданином планеты, ты просто обязан посетить пустыню лично.
Через год мне удалось закончить приготовления, накопить немного денег на дорогу, и я оставил городскую жизнь ради пустыни Алик'р. Поэмы Велтана служили мне вместо путеводителя.
Священное пламя горит всё ярче, духи безымянных мужчин и женщин, умирающие и оживающие города поднимаются и падают в огонь. Песня откровения диоскори, разваленные стены и бессмертные камни, исцеляющий и разрушающий песок…
Это первые шесть строк из поэмы бессмертие пыли, они готовили меня к первым впечатлениям о пустыне Алик'р, но подходили они к ним с трудом. Мой скупой язык просто не в состоянии передать всю грандиозность Алик'ра.
Все основы и принципы, введённые когда-либо человеком или государством, здесь были погребены под слоем песка. Я бы такого никогда не сказал, если был бы в Бергаме или Антифилосе, и жители их никогда бы такого не сказали. Я не мог сказать, что мы просто в Алик'ре. Нет. Мы — это часть Алик'ра. Это ближе к философии людей пустыни.
Я видел священный огонь, который Велтан описывал в своём произведении: обширный красный туман, выходящий, казалось, из самых глубин Тамриэля. Он исчезает задолго до полудня в первых лучах солнца. Я видел города Велтана. Руины Алик'ра обнажаются при одном дуновении ветра, и покрываются опять следующим порывом. Ничто в пустыне не умерло навсегда.
Во время жаркого дня я прятался в палатке и размышлял о редгардах, и о причинах, заставивших их поселиться в этой дикой древней земле. Они воины по характеру. Когда они вместе, то лучше их нет никого. Для них ничего не имеет ценности до тех пор, пока за это не придётся сражаться. А Алик'р — это огромный враг. И битва с ним продолжается. Это война без правил, священная война — эта фраза подходит больше всего для её описания.
Ночью я мог размышлять об относительной безмятежности пустыни. Она была довольно поверхностной. Камни пустыни были опалены жаром, исходящим не от солнца и не от лун Джоун и Джоуд. Эта сила исходила из самого сердца Тамриэля.
Я провёл в Алик'ре два года. После написания последних строк я вернулся в Сентинель. У нас шла война с королевством Даггерфолл за обладание скалистым островом в водах залива Илиак. Все мои знакомые поэты, артисты и писатели были подавлены алчностью и гордыней, вызвавших этих людей на эту битву. Это было трагедией. На старом языке редгардов это звучало как айсиа, падение…
Но мне не было их жаль. За годы, проведённые в славном Алик'ре, я видел вечные камни, которые остаются всегда, в то время как люди живут и умирают. Я видел это своим внутренним зрением в этой простой и сложной стране. Вдохновение и надежда, в отличие от человека, останутся навеки…