| |||
| |||
| Вес: 1 | Цена: 10 
| ||
| |||
| |||
| Вес: 1 | Цена: 10
| ||
| |||
| |||
| Вес: 3 | Цена: 400
| ||
| Эффект: Зачарование | |||
- предыдущая книга — «Палла, том I».
Местонахождение[]
Skyrim[]
- Рифтен, Эликсиры Элгрима;
- Саартал;
- случайная полка в Замке Волкихар.
Oblivion[]
- Лейавин, Гильдия магов, ;
- Замок Анвил, Графские покои;
- Анвил, Дом Хейнриха Дубовая Кожа;
- Ататар, зона «Ататар Лория».
Morrowind[]
- Тель Вос, покои Ариона;
- Тель Мора, Нижняя башня;
- Мавия;
- Родовая гробница Араленов.
Текст[]
Палла
Книга II
Войен Миерстиид
Палла. Пал Ла. Это имя выжжено в моём сердце. Я шепчу это имя, даже когда пытаюсь сконцентрироваться на том, что говорит магистр. Мои губы произнесут «Пал», и выдохнут «Ла», как будто я целую её дух, находящийся передо мной. Это было полнейшим безумием, и я понимал, что это безумие. Я знал, что я влюбился. Я знал, что она была знатной редгардкой, бесстрашной воительницей, прекраснее света звёзд. Я знал, что её дочь, Бетаники, купила особняк рядом с Гильдией, я знал, что я ей нравился, может быть, даже она влюбилась в меня. Я знал, что Палла сражалась с ужасным монстром и убила его. Я знал, что Палла была мертва.
Как я сказал, я знал, что это безумие, но также я знал, что я не безумен. Ещё я знал, что я должен вернуться в дом Бетаники и увидеть статую моей Паллы, запечатленной в момент смертельной битвы с этим монстром.
И я возвращался, снова и снова. Если бы Бетаники была другой, у меня не было бы столько возможностей. В своей невинности она не видела моей одержимости и была рада каждому моему приходу. Мы часами разговаривали, смеялись, и время от времени подходили к скульптуре её матери, перед которой я стоял, не в силах вымолвить хоть что-нибудь.
— Это замечательная традиция — запечатлять своих предков в их самые главные жизненные моменты, — сказал я, чувствуя на себе её пытливый взгляд. — И как хороша работа.
— Вы мне не поверите, — рассмеялась девушка. — Но был целый скандал, когда мой прапрадедушка положил начало этой традиции. Редгарды очень чтят свои семьи, но мы воины, а не художники. Он нанял странствующего скульптора, чтобы изготовить первые статуи, и они всем нравились, пока не открылось, что скульптор был эльфом. Альтмером с острова Саммерсет.
— Какой конфуз!
— Точно, — серьёзно подтвердила Бетаники. — Невозможно было даже представить себе, что грязный эльф вылепил фигуры благороднейших редгардов. Это было что-то совершенно ужасное. Но моему прапрадедушке статуи очень понравились, и его философия использовать лучшее для лучшего дожила и до нас. Я бы ни за что не привлекла худшего скульптора для изготовления фигур своих родителей просто потому, что лучшим является эльф.
— Они все потрясающи, — сказал я.
— Но вам больше всего нравится скульптура моей матери, — улыбнулась она. — Я вижу, что вы смотрите на неё даже, когда кажется, что вы смотрите на другие. Она мне тоже больше всего нравится.
— Вы мне не расскажете о ней? — попросил я, пытаясь сказать это так, чтобы голос не выдал моего волнения.
— О, она бы сказала, что она была обычной, но это было не так, — сказала девушка, срывая цветок с клумбы. — Мой отец погиб, когда я была очень маленькой, поэтому на маму навалилось слишком много забот. Но она без труда с ними справлялась. У нас было много деловых предприятий, и она с блеском преуспевала во всех. Гораздо лучше, чем я сейчас. Ей нужно было только улыбнуться, и все уже её слушались, а те, кто не слушался, дорого за это платили. Она была очаровательна и остроумна, но также обладала невероятной силой, когда дело доходило до драки. Она участвовала в сотнях сражений, но я никогда не чувствовала себя обделенной материнской заботой. Я считала, что смерть не сможет победить её. Это глупо, я знаю, но когда она ушла на бой с этим ужасным существом из лаборатории безумного мага, я и подумать не могла, что она не вернётся. Она была доброй с друзьями, и беспощадной с врагами. Что ещё можно сказать о настоящей женщине?
Бедняжка Бетаники прослезилась от воспоминаний. Каким же злодеем я был, заставив рассказать мне всё это, только чтобы утолить свои извращённые желания! Меня переполняли слёзы и страсть. Палла не только выглядела богиней. Со слов своей дочери, она ею и являлась.
В ту ночь, готовясь ко сну, я обнаружил чёрный диск, который мне удалось стянуть из кабинета магистра Тендиксуса несколько недель назад. Я уже почти забыл о нём. Магистр считал, что этот артефакт может воскресить человека. Практически инстинктивно я положил этот диск себе на сердце и прошептал: «Палла».
Порыв ледяного ветра ворвался ко мне в комнату. Я замер от страха и выронил диск. Через мгновение я пришёл в себя и понял: артефакт мог выполнить моё желание.
До самого утра я пытался вернуть мою госпожу из объятий Обливиона, но безуспешно. Я не был некромантом. Я думал, кого бы из магистров попросить помочь мне, но вспомнил, как магистр Ильтер умолял уничтожить диск. Если я приду к ним с этой просьбой, меня исключат из Гильдии, а диск уничтожат сами. А это единственный шанс оживить мою возлюбленную.
Весь следующий день на занятиях я пребывал в обычном для себя полузабытьи. Магистр Ильтер читал лекцию по своей специальности, школе зачарования. Он был довольно занудным лектором, но вдруг я почувствовал, что он говорит что-то очень важное для меня лично.
— Считается, что моя наука занимается изобретениями. Что мы закладываем заклинания и проклятия в различные предметы. Создаем магические кольца или мечи. Но это только часть правды. Настоящий волшебник не только может придумать что-то новое, но и извлечь мощную энергию из артефакта. Например, новичок сможет извлечь из магического кольца лишь немного тепла, а адепт при помощи этого же кольца сможет сжечь целую рощу, — старик рассмеялся. — Я, правда, не стремлюсь к этому. Этим занимается школа Разрушения.
На той неделе всех недавно посвященных просили выбрать специализацию. Все удивились, когда я отказался от своей любимой школы Иллюзий. Мне показалось смешным, что раньше я увлекался этой наукой. Я полностью сосредоточился на школе Зачарования, ведь только с помощью неё я мог высвободить энергию диска.
Я мало спал в последующие месяцы. Несколько часов в неделю я проводил с Бетаники и моей статуей, чтобы получить дополнительную мотивацию. Всё остальное время я был с магистром Ильтером или его ассистентами, пытаясь впитывать всё, что они могли мне дать. Они научили меня находить скрытые силы внутри магических предметов.
— Обыкновенное заклинание, каким бы сложным и зрелищным оно не выглядело, всё равно мимолетно. Оно есть сейчас, но его не будет после, — вздыхал магистр Ильтер. — Но если его прочитать в нужном месте и должным образом, оно будет обладать почти живой энергией, оно будет расти и развиваться. Неопытный маг увидит лишь самую верхушку той силы, что скрыта в заклинании. Вы должны чувствовать себя шахтёром, который роет всё глубже и глубже, чтобы добраться до самого центра золотой жилы.
Каждую ночь, когда лаборатория закрывалась, я практиковался в том, что мне удалось узнать. Я чувствовал, что силы мои растут, а вместе с ними увеличивается и сила диска. Шепча «Палла», я погружался в артефакт, ощущая на себе каждую выгравированную на нём руну. Иногда я был так близко к ней, я почти чувствовал, как её руки касаются меня. Но что-то тёмное и страшное, ощущение смерти, скорее всего, всегда вмешивалось и прерывало моё погружение. А вместе с этим ощущением приходил непереносимый запах разложившейся плоти, на который со временем стали жаловаться мои соседи.
— Должно быть, какой-то зверёк застрял под половицами и умер, — говорил я.
Магистр Ильтер хвалил меня и позволял пользоваться лабораторией после занятий. Я узнавал всё больше и больше, казалось, что я уже очень близок к Палле. Но однажды ночью всё закончилось. Я находился в забытьи, шепча имя моей возлюбленной и прижимая диск к своей груди, когда вспышка молнии за окном отвлекла меня от концентрации. Страшный ливень начался в Мир Коррупе. Я пошёл закрыть ставни, а когда вернулся, то увидел, что диск был разбит.
Я стал выть, а затем истерично смеяться. Это было слишком большое потрясение для моего хрупкого разума. Следующие несколько дней я провел в постели с лихорадкой. Если бы не лекари из Гильдии магов, я бы, скорее всего, умер. А так я был великолепным больным, на котором обучали молодых студентов.
Когда я, наконец, снова смог ходить, я пошёл навестить Бетаники. Она была очаровательна как всегда. Ни разу не заострила внимание на том, как ужасно я выгляжу после болезни. Но всё-таки я дал ей повод поволноваться, когда наотрез отказался прогуляться с ней вдоль бассейна.
— Но вы же так любили смотреть на статуи, — воскликнула она.
Я чувствовал, что мне следовало открыться ей. Это был мой долг.
— Дорогая леди, я люблю не статуи. Я люблю вашу мать. Только о ней мог я думать все эти месяцы, с тех пор как впервые увидел эту божественную скульптуру. Я не знаю, что вы теперь обо мне подумаете, но у меня была навязчивая идея вернуть её к жизни.
Бетаники уставилась на меня с широко открытыми глазами. Наконец она произнесла:
— Я думаю, вам следует уйти. Я не знаю, как бы этот ужасный поступок…
— Поверьте мне, я очень хотел этого. У меня не получилось. Я не знаю почему. Не могло быть так, что моя любовь была недостаточно сильна, потому что вряд ли кто-нибудь когда-нибудь так любил. Может быть, моего опыта не хватило, но это не от недостатка занятий! — я чувствовал, что поднимаю голос, и знал, что начинаю кричать, но сдержаться уже не мог. — Может быть, причина в том, что ваша мать никогда не видела меня, но я знаю, что во время заклинания принимается во внимание лишь чувства читающего. Я не знаю, что случилось! Может быть, этот ужасный монстр, который убил её, наложил на неё какое-то ужасное проклятие! У меня не получилось! И я не знаю почему!
С неожиданной для неё скоростью и силой, Бетаники оттолкнула меня. Она крикнула: «Убирайтесь!» Я направился к двери.
Прежде, чем она захлопнула двери, я попытался извиниться:
— Простите меня, Бетаники, но поймите, что я хотел вернуть вам мать. Я знаю, что это безумие, и только в одном я могу быть уверенным — в том, что я люблю Паллу.
Дверь уже почти закрылась, но девушка внезапно распахнула её:
— Кого вы любите?
— Паллу! — крикнул я.
— Мою мать, — злобно прошептала она, — звали Зсарлис. Палла была тем монстром.
Я не знаю, как долго ещё я смотрел в закрытую дверь, а потом медленно побрел к Гильдии магов. Я пытался вспомнить ту далёкую ночь, когда впервые увидел статую и впервые услышал имя своей возлюбленной. Его произнес Гелин, недавно посвященный. Он стоял за моей спиной. Может быть, он узнал монстра, а не женщину?
Я повернул на пустынную улицу, которая вела за пределы Мир Коррупа, когда передо мной поднялась огромная тень. Она ждала меня здесь.
— Палла, — простонал я. — Пал Ла.
— Поцелуй меня! — завыла она.
И вот сейчас я стою перед ней. Любовь красна, как кровь.