| |||
| |||
| Автор: Тави Дромио | |||
| Вес: 1 | Цена: 70 
| ||
| Эффект: Тяжёлая броня: +1 | |||
| |||
| |||
| Автор: Тави Дромио | |||
| Вес: 1 | Цена: 25
| ||
| Эффект: Тяжёлые доспехи: +1 | |||
| |||
| |||
| Автор: Тави Дромио | |||
| Вес: 4 | Цена: 325
| ||
| Эффект: Тяжёлые доспехи: +1 | |||
Обобщающая статья: «Книги (Skyrim)».- Обобщающая статья: «Книги (Oblivion)».
- Обобщающая статья: «Книги (Morrowind)».
Обобщающая статья: «Местонахождение[]
В The Elder Scrolls V: Skyrim[]
- Воронья Скала, дом Алора — в комнате ФетисаDB.
- Йоррваскр — в основном зале.
- Сторожевая башня Рифта — наверху башни, на столе.
- Туманная застава — Восточная башня — в конце пути, в спальне Фьолы.
- Неотмеченная локация в горах Рифта — в бревне, севернее пещеры Жёлтый Камень и южнее форта Гринвол.
- Между Одинокой скалой и пещерой Хеймара, в логове на теле нордки (только до тех пор, пока лагерь Братьев Бури не появился в Фолкрите, то есть, до начала квеста «Перед бурей»).
В The Elder Scrolls IV: Oblivion[]
- Гильдия бойцов Коррола — наверху башни.
В The Elder Scrolls III: Morrowind[]
- Дагон Фел, дом Итара Благородного — под гамаком.
- Родовая гробница Вандусов — на полу в одной из комнат.
- Родовая гробница Телвайнов — в дальней комнате, на одном из постаментов рядом с урной.
- Тусененд, Святилище — в западной части помещения, на импровизированном столе.
- В качестве случайного содержимого во всевозможных контейнерах.
Текст[]
СКАЗАНИЕ ХАЛЛГЕРДА
Тави Дромио
«Я думаю, величайший воин, живший на земле, это Вилус Номменус, — сказал Ксиомара. — Назови хоть одного воина, чьи завоевания более обширны».
«Конечно же, Тайбер Септим», — ответствовал Халлгерд.
«Он не был воином, он был руководителем, политиком, — отметил Гараз. — Кроме того, нельзя оценивать воина по площади завоёванных им земель. Его надо оценивать по умению владеть мечом».
«Помимо мечей есть много другого оружия, — возразил Ксиомара. — Почему не умение обращаться с секирой или луком? Кто лучше всех владел всеми видами оружия сразу?»
«Не знаю ни одного мастера всех видов оружия, — сказал Халлгерд. — Балаксес из Агии Неро в Чернотопье был величайшим копейщиком. Эрнс Ллерву из Эшленда — величайший мастер палицы. Самый великий мастер катаны, скорее всего, какой-нибудь акавирский военачальник, о котором мы не слышали и которого не видели. Что касается лука…»
«Пелинал Вайтстрейк один захватил весь Тамриэль», — вмешался Ксиомара.
«Это было ещё до Первой эры, — сказал Гараз. — И скорее всего, это миф. Существует множество современных великих воинов. Каморан Узурпатор? Неизвестный герой, который собрал Посох Хаоса и победил Джагара Тарна?»
«Мы не можем называть неизвестного воина величайшим. А как же Нандор Берайд, рыцарь императрицы Катарии? — предложил Ксиомара. — Говорят, он умел обращаться с любым оружием, которое вообще существует».
«И что с ним случилось? — усмехнулся Гараз. — Утонул в море Призраков, потому что не сумел снять доспехи. Может быть, я слишком привередливый, но, по-моему, величайший воин всех времён должен уметь снимать доспехи».
«Ну, вряд ли можно считать умением простое ношение доспехов, — сказал Ксиомара. — Ты или умеешь в них сражаться, или нет».
«Неправда, — сказал Халлгерд. — В этом искусстве тоже есть свои мастера. Они в доспехах могут делать некоторые вещи лучше, чем мы вообще без доспехов. Вы когда-нибудь слышали о Хлаалу Пасороте, прапрадедушке короля?»
Ксиомара и Гараз признались, что не слышали.
«Это было много веков назад. Пасорот был правителем обширных земель, а право на те земли он получил, так как был лучшим воином страны. Говорят, вправду Дом обязан своим богатством достижениям Пасорота как воина. Каждую неделю он проводил состязания в своём замке, выходя на поединок с лучшими воинами из соседних владений. И каждую неделю он что-нибудь выигрывал.
Но его великое мастерство заключалось не во владении оружием, хоть он и был очень неплох в бою на секирах и длинных мечах. Он побеждал благодаря способности двигаться очень быстро в самых тяжёлых доспехах. Некоторые люди говорили, что в броне он двигался быстрее, чем без неё.
За несколько месяцев до начала этой истории он выиграл дочь одного из своих соседей, прекрасную Мену, и сделал её своей женой. Он очень её любил, но был очень ревнив, и небезосновательно. Он не очень устраивал её как мужчина. Она ни разу не изменила ему только потому, что Пасорот очень пристально следил за ней. Она была, мягко говоря, очень влюбчивой, и её возмущало, что она досталась Пасороту как выигрыш. Куда бы он ни шёл, он всегда водил её с собой. А на состязаниях она сидела в отдельной ложе, чтобы Пасорот всегда мог видеть её во время поединка.
Реальным его соперником, хоть Пасорот и не знал об этом, был красивый молодой оруженосец, которого воин также выиграл на одном из турниров. Мена обратила на него внимание, а он, конечно же, на неё. Его звали Тарен».
«Всё превращается в грязную шутку, Халлгерд», — сказал Ксиомара с улыбкой.
«Клянусь, что это всё правда, — сказал Халлгерд. — Проблема у влюблённых была в том, что они никогда не могли остаться наедине. Может быть, именно поэтому остаться наедине стало их навязчивой идеей. Тарен считал, что лучшее время, когда они могут предаться любви — это состязания. Мена притворилась больной и сказала, что не может находиться в ложе. Но Пасорот навещал её в перерывах между поединками, которые были довольно частыми. Тарен и Мена так и не смогли остаться наедине. Звук бряцающих доспехов, доносившийся с лестницы, когда Пасорот шёл проведать жену, навёл Тарена на мысль.
Он изготовил новые доспехи, очень прочные и блестящие, с красивым орнаментом. Тарен поместил в ножные сочленения специальный состав. Чем больше Пасорот будет потеть, и чем больше двигаться, тем больше сочленения будут затвердевать. Со временем, считал Тарен, Пасорот не сможет быстро передвигаться, поэтому не будет успевать навещать жену в перерывах между поединками. Но всё же на всякий случай Тарен повесил на ноги колокольчики, которые должны были громко звонить, издалека предупреждая влюблённых о приближении мужа.
На следующих состязаниях Мена вновь притворилась нездоровой, а Тарен подарил своему господину новый комплект доспехов. Пасороту они очень понравились и, как и надеялся Тарен, он надел их на первый же поединок. Оруженосец скорее побежал по лестнице в спальню к своей возлюбленной.
Вокруг было всё тихо, и влюбленные предались любовным утехам. Внезапно Мена заметила, как изменилось выражение лица Тарена. Прежде, чем она успела что-либо спросить, голова её любовника упала с плеч. За ним стоял Пасорот, сжимая в руке свою секиру».
«Но как он смог быстро подняться по лестнице? И разве они не могли услышать звон колокольчиков?» — спросил Гараз.
«Видишь ли, когда Пасорот понял, что он не сможет быстро идти на ногах, он пошёл на руках».
«Не верю», — засмеялся Ксиомара.
«Что случилось потом? — спросил Гараз. — Пасорот убил и Мену?»
«Никто не знает, что было потом, — сказал Халлгерд. — Пасорот не пришёл на следующий бой, и на следующий тоже. Он вышел только на четвёртый поединок. Мена тоже появилась в ложе, и больной она уже не выглядела. Наоборот, она улыбалась, а на лице у неё был лёгкий румянец».
«Они сделали это?» — закричал Ксиомара.
«Не знаю пикантных подробностей, но после поединка слуги тринадцать часов снимали доспехи с Пасорота, настолько они затвердили от смеси, которую в них добавил Тарен».
«Я не понимаю, так значит, он не снимал доспехов, когда они… э-э… но как же тогда?»
«Я же сказал, — ответил Халлгерд. — Это история о человеке, который в доспехах был гораздо проворнее, чем без них».
«Вот это мастерство», — сказал Гараз.