Примечание: Заметки Флакка Теренция выделены курсивом в квадратных скобках. Вставки отображаются в отдельных полях.
[Вот что говорится в Путеводителе об Эверморе. Похоже, это ключевой торговый пост с дорогами (и маршрутами вторжения), протянувшимися вплоть до Сиродила.]
Имперский путешественник Бамбалио Антонин в начале Второй эры описал город-государство Эвермор как «шумный и относительно укреплённый торговый пост, где без каких-либо конфликтов встречаются различные культуры» и «перекрёсток на границах государств». Путешественники из более умеренного и мягкого климата (особенно по сравнению с непрекращающейся жарой и засухой Хаммерфелла), практически восхваляют земли Эвермора. Здесь собраны все достоинства рынков Вэйреста без взвинченных цен; здесь есть все замечательные товары, вроде сладкого мяса и надёжного оружия Сентинеля, без региональных конфликтов; есть все самые интересные безделушки и драгоценная руда из Орсиниума и Скайрима без головорезов здесь.
Эвермор находится в самом восточном районе Хай-Рока, где раскинулись каскадные потоки истоков реки Бьюлси. Здесь перестают ходить корабли. Как ни странно, там, где кончается судоходство, начинается торговля. Эвермор оптимально расположен для использования торговых путей, проходящих через всю Империю. Он соединяет Хай-Рок, южный и центральный Хаммерфелл, Орсиниум и Скайрим, а также Драгонстар и Маркарт. Отсюда торговые пути тянутся на юго-восток, через пустынные нагорья, вплоть до Сиродила. Как жемчужина в короне Хай-Рока, Эвермор всегда подвергался нападениям со стороны примитивных и нечестивых. Последний раз он был разграблен в 2Э 542 ордой предельцев под предводительством Дуркораха. С тех пор город был полностью перестроен и восстановлен, теперь он является одним из самых безопасных поселений Тамриэля. Договоры между правящими кастами помогают обеспечить безопасность жителей, пока они торгуют, ловят рыбу и исследуют границы трёх провинций. Король Эймонд из Эвермора сделал правильный выбор супруги. Его жена — королева Аржела, является двоюродной сестрой верховного короля Эмерика. Эвермор имеет долгую и богатую историю. В близлежащем храме Пелин есть большое кладбище с мавзолеями бретонской знати, относящимися ко временам Гегемонии Диренни.
Мне показалось, что в лесу у Эвермора мелькает странная фигура, но приблизившись, я понял, что это просто странная старая статуя. Я убрал немного мха и начал зарисовку. Это Изумрудный страж, который является местным хранителем леса. Я перепроверил записи Императорского путеводителя — статуя почитается Гленморильскими вещуньями. Я уверен, что они являются дальними родственниками вещуний Белдамы, которых я видел во время ритуала в Гленумбре. Кроме статуи я не нашёл никаких признаков присутствия вещуний.
Культы ведьм Северного Хай-Рока. Вафимелес Мастерет, хранитель знаний
Глубоко в Илессанских холмах, среди древних лесов и вдали от забытых козьих троп, лежит Мрачная пещера, где Гленморильский ковен нашёл себе дом и танцует для Хирсина. Ещё до того, как появились летописи, ходили слухи о ведьмах в этих лесах и соседних регионах, а также в таких далёких областях, как Солстейм, Скайрим и Сиродил. Охотники говорят о странных женщинах с необычайными способностями к превращениям, которые могут принимать форму ворона. Другие говорят о гулких голосах танцующих женщин, которые слышны в неподвижном воздухе и тумане.
Наибольший интерес для тех, кто не верит в эти слухи, представляет рассказ крестьянки Леи Фрокель, который был услышан от третьих лиц. Юная Лея, ученица травника, бродила в глубинах леса в поисках грибов, когда наткнулась на пещеру. Войдя внутрь, она последовала за звуками, доносившимися из глубин пещеры, и наткнулась на странное действо. Группа ведьм, радостно скачущих вокруг мерцающего огня в форме призрачного оленя, омывала воина таинственными эликсирами. «Воин был из неведомых земель, — сказала Фрокель, — но носил одежду нордского наёмника». Она услышала крик одной из старух с растрёпанными волосами: «Танец серебряной руки окончен! Ты никогда не сможешь попасть в Совнгард!» Когда Лея в ужасе бежала, воин забился в клетке, «волосы и когти разрывали его кожу, словно долгоносик вгрызающийся в яблоко».
Этот рассказ считается местным суеверием, призванным отогнать нежелательных собирателей в этих краях. Но существуют и другие мифы о том, что эти тёмные лесные женщины держат в своих ревнивых руках секреты порфировой гемофилии и собачьей лихорадки.
[Сказки. Неужели Мастерет вообще мог покинуть Имперский город?]
Проходя через внушительный, но грубоватый дворец Эвермора с зубцами крепостных стен вырубленных из гранита, который был добыт в близлежащем Маркарте и привезён сюда столетия назад, я почувствовал себя в безопасности и смог дышать полной грудью (хотя моё клеймо всё ещё болело). Местные шуты и прочая обслуга приветствовали меня в своём городе с уважением, которого я, конечно же, не замечал после того, как покинул Сентинель. Преподнося свои верительные грамоты королю Эймонду, я отметил, что он весьма дружелюбен, имеет мягкий голос и робкое лицо — то есть совсем не тот правитель, которого я ожидал увидеть в диких землях. Бормотание короля, его слабая и блеклая манера поведения особенно контрастно выглядели на фоне угрожающей и свирепой внешности его гостя.
Рядом с Эймондом сидел король Орсиниума Курог. Каждая немытая неровность его кожи излучала силу.
— Подойди ко мне, имперец. Тебе очень рады при дворе! — закричал он (хотя позже я обнаружил, что это его обычная манера речи). Я шагнул вперёд. Курог хлопнул меня по плечу, от чего я почувствовал слабость в коленях. Я чуть не упал на свою пятую точку, но смог удержался на ногах. Придворные разразились смехом, когда я невольно рассмешил Курога — бретонцы и орки сочли мою слабость безумно комичной. Что взять с грубых провинциалов.
В то время, как король Курог представлял из себя огромного орка с лицом, похожим на потрёпанную задницу великана, жена Эймонда, королева Аржела, являла собой воплощение цветущей красоты и бретонской женственности. Она нянчилась с принцем Адриеном, словно курица с яйцом. Принц же был энергичным парнем, у которого в крови явно присутствовала жажда исследований. Он собирался присоединиться к охранникам каравана, отправляющегося из Эвермора в Орсиниум этим вечером. Это было его первое взрослое путешествие в дикую местность. Чтобы сгладить моё смущение Курог продемонстрировал все свои недостающие зубы, расплывшись в улыбке, от которой кровь стынет в жилах. Он выдал мне разрешение на проезд через Ротгар с его караваном. Я хорошо оценил этот жест, потому что в этой сельской глуши гораздо безопаснее путешествовать с серьёзной охраной.
Перед путешествием я сделал несколько предварительных набросков и зарисовок тяжёлых доспехов и оружия солдат короля Курога. Хотя орки носили такие регалии без видимых усилий (ни физических, ни магических), я едва смог поднять один из нагрудников. Стендарр, защити мои кости, если одно из этих животных по какой-нибудь причине навалится на меня.
Оружейникам Тамриэля есть чему поучиться у своих коллег по ремеслу из Орсиниума. Но если поговорить с бретонцем, данмером или даже с имперскими кузнецами, работающими от Хай-Рока до Чернотопья, то велика вероятность, что кто-то высмеет или отпустит неловкую шутку по поводу орочьего металла. Прочие расы игнорируют орочьих ремесленников по многим причинам. Возможно, потому, что мастеровые орков слишком яростно выказывают гордость за свою работу, агрессивно реагируют на критику их мастерства или попросту не питают никакого интереса к современным методам работы в кузне. Подобное отношение должно измениться, поскольку орочьи ремесленники продолжают ковать одни из самых лучших экипировок на континенте.
Хотя орки кажутся нецивилизованными существами, этого нельзя сказать об их кузнях. Поскольку торговые пути из Орсиниума открыли доступ ко множеству местных товаров, чужаки наконец-то могут увидеть и использовать оружие и доспехи, изготовленные в горах. Товар лишён всяких изяществ и требуется определённая сила, чтобы его использовать, но кузнечные изделия орков чрезвычайно долговечны и пользуются спросом у воинов всех рас.
Мастерство орочьих кузнецов может сравниться только с мастерством их кожевников. Любой кто возьмёт в руки кожаные ремешки, доспехи и плащи, изготовленные в этом регионе, поразится их гибкости и прочности. Это результат секретных методов обработки толстых шкур зверей, которые бродят по северным утёсам и холмам. Возможно, более любознательный имперский дипломат сможет раскрыть эти секреты во славу Империи.
[Я прочитал следующий текст Логхорзу гро-Муртагу. Низкий рокочущий смех сорвался с его губ, когда он назвал это «фанатичным имперским лепетом».]
Ниже приведены основные принципы, касающиеся орочьих методов ковки, практикуемых по всему Орсиниуму. Печи орков должны быть невообразимо горячими для закалки настолько толстого металла, поэтому орки должны работать в унисон, чтобы открывать и закрывать гигантские меха кузницы. Не без основания, ходят слухи, что они вырезают проклятия Малаката на необработанной стали своих клинков, прежде чем начать обработку металла. Считается, что только что выкованные мечи закаляются в вёдрах свежей человеческой крови. [Смешно] Дубильщики орков сбивают кожу прямо на спинах своих сородичей, это придаёт коже плотности и делает материал более податливым.
[Кузнец в кузнице: обратите внимание на отсутствие наполненных кровью вёдер]
Совершив переправу через реку Бьюлси, караван повернул на северо-восток и направился по дороге, идущей из Жеанны в дикую местность Ротгарианских гор. Я был доволен поездкой с Логхорзом гро-Муртагом, одним из королевских гвардейцев и кузнецов. Он пообещал устроить пир, на котором даже великан наелся бы под завязку. Мы добрались до Муртага через два дня пути.
Нас приветствовал вождь Годрун и предложил тарелку лосиных потрохов, которые я всё ещё пытаюсь переварить, и мёд из кубков размером с мою голову. Компания бретонцев и орков помогла развеять недоверие между кланами. Я остановился, чтобы зарисовать зал вождя и старую кузницу Муртага. Годрун вручил мне искусно сделанный меч и щит. Несмотря на их вес, я принял этот дар со всей решимостью, на которую был способен. Но если они останутся в караване после того, как наши пути разойдутся, я смогу добраться до Скайрима, не рискуя вспороть себе брюхо или надорвать спину, когда буду пытаться их поднять.
Когда над цитаделью Муртага взошло солнце, я поднялся по тропе обратно на дорогу к Жеанне, уселся на выступе скалы над нашим лагерем и зарисовал орочью архитектуру. Столь же незыблемую и неприступную, как скалы и горные пики родины орков. Наилучшим образом защищённые, окружённые горами, эти грубо вытесанные камни и огромные деревянные сваи служат эффективной защитой от мародёрствующих великанов и предельцев. Ротгар и северный Хаммерфелл усеяны этими укреплёнными городами.
Мы двигались на восток, пока деревья не поредели, а воздух не стал более разряженным. Глядя на облака внизу, я осознал насколько велики замыслы Акатоша относительно нас — букашек, снующих на поверхности мироздания. Я разговаривал со своим бретонским спутником Эдгардом Тенефаном, когда ведущая часть каравана остановилась, и охранники подошли к ещё тлеющему охотничьему убежищу.
— Предельские захватчики орудуют в этих краях, — сообщил мне Эдгар, наклонившись. Он указал на обломки, уничтоженной хижины, где остался цел только каменный очаг. — Обратил внимание на тотемы? Они здесь для того, чтобы вселять страх в неосмотрительных и слабых духом.
Охранник вытащил из обломков два обгоревших тела, одно из которых оказалось без головы. Я поморщился при виде тотемов, состоящих из хвороста, и древка, покрытого примитивной резьбой и «украшенного» черепами и костьми… К тотему была приторочена голова одного из охотников.
— Не волнуйся, Флакк, — крикнул Эдгард, постукивая мечом по шлему, — мы хорошо вооружены, а эти псы только научились разжигать костры!
Когда караван снова тронулся в путь, я сделал глубокий вдох, чтобы подавить растущее волнение. При наличии всего двух здоровенных орков-защитников, моей группе следовало быть чрезвычайно осторожной при прохождении узкой, извилистой тропы через овраги и горные хребты.
На острых пиках и в глубоких оврагах Предела в кровавых расцветках навсегда отпечатались упадок империй и попытки захвата и контроля этой территории. Первыми эти земли захватили атморские племена, заселившие позже весь Тамриэль. Их потомками можно назвать почти все человеческие расы мира. После уничтожения альдмерских надзирателей и первого освобождения западного Пределаэльфийская кровь продолжила течь по венам коренных жителей Предела. Черты эльфов выделяются слишком ярко — скрытность, надменность и высокомерие. То же самое можно сказать и о бретонцах. Но есть ещё одна зараза — кровь предельцев. Бретонская, эльфийская, даэдрическая, имперская, недийская, нордская и даже орочья кровь заставляет работать равнодушные сердца и выродившиеся умы этих жестоких человеческих кланов из каньонов реки Карт.
Эти захватчики и охотники вселяют ужас в сердца исследователей этого региона. Низкие существа, движимые желанием проливать кровь и рвать плоть, существуют здесь уже бессчётное количество веков. Жители Хай-Рока и Скайрима справедливо опасаются восстания, поскольку их торговые пути и жилища располагаются в их землях. Предельцы научились управлять магией зверолюдей, дикой живой магией, запрещённой Гильдией магов. Бешеные воины, которых не волнует ничего, кроме одобрения Хирсина, и волшебники с примитивной, но эффективной магией Предела, орошают эти горы собственной кровью и кровью тех, кто недооценил их храбрость.
Эдгар пал первым. Дикарь в звериных шкурах и рогатым шлеме на голове, снёс бедному бретонцу голову с плеч своим неровным клинком. Для этого ему потребовалось нанести два ужасных удара. Когда пределец пал от боевого топора орков, наш лагерь с обеих сторон окружили десятки грязных грабителей, облепивших местные горы словно личинки разлагающуюся тушку лисы. Наши палатки были подожжены, а спящие охранники проснулись ночью только для того, чтобы пасть от ударов отравленных шипастых мечей. Принц Адриен с мрачным лицом под шлемом был полон решимости показать свои боевые навыки. Он выступил вперёд с двумя неуклюжими орками, и они пошли в лобовую атаку на северный фланг колдунов. Я надел нагрудник, но остался в своей палатке. Вокруг царил хаос. Крики поверженных врагов эхом разносились по долине. Большая часть каравана последовала за принцем, пробиваясь к дороге на Орсиниум. К несчастью, Стендарр был равнодушен к моему собственному положению. Я и ещё несколько человек были схвачены в южной части каравана. Я выхватил кинжал в ожидании скорой смерти. Человек с дикими глазами и пучком ядовитых шипов на окровавленной голове стал изрыгать из своего рта молитвы Хирсину, его руки запылали огнём. Мы быстро сдались. Меня бросили в тесную деревянную клетку вместе с другими пленниками и быстро переправили в леса на вершинах восточных гор. И тут я задумался, не повезло ли нашим убитым братьям.
Я проглотил немного корешков, чтобы уменьшить волнение, и постарался не обращать внимания на то, как отрубленная голова Эдгарда смотрит на мою клетку с тотемной пики. Его язык болтался из стороны в сторону, слюна и кровь капали в мою деревянную клетку. Я был поражён, что остался жив, но ещё больше был ошеломлён тем, что и моя голова, и мой блокнот не пострадали. Это дало мне достаточно времени, чтобы зарисовать предельцев в их шкурах и примитивных рогатых шлемах, а также грубое оружие, с которым мои похитители оказались искусны в обращении. Меня истязали и избивали ещё два дня, я был свидетелем их разговоров, песнопений и драк. Наша судьба должна была решиться по мере приближения к Маркарту.
Я один из четырёх выживших пленников, но меня держат отдельно от остальных. Я не знаю, кто из них жив, а кто молится, желая поскорее умереть. Прошёл ещё один день в клетке, достаточно маленькой, чтобы свести с ума даже отъявленного негодяя. Они постоянно поют. В лагере, на первый взгляд, как попало стояли палатки из дерева, костей и кожи. Эти конструкции были прочны и не пропускали воду. Наконец, меня выпустили из моей звериной клетки и загнали в вонючую палатку с другими заключёнными — двумя бретонцами и орком. Здесь же была группа предельцев похожих на собак. Очень хотелось вытянуть ноги, но они были закованы в кандалы. Запах настолько ужасный, что здесь не стала бы есть даже собака. Боги покинули меня.
Когда в 1Э 2704акавирская угроза была устранена, император Реман сосредоточился на «безумцах Предела». Император разделил подконтрольные Империи земли Предела между Хай-Роком и Скайримом. Он ограничил обоих правителей этих провинций в добыче руды, между ними было заключено соглашение, по которому никто из них не мог стать монополистом. По мере роста Второй империи неоднократно предпринимались попытки установить контроль над остальными землями Предела — обычно силами армий Эвермора и Солитьюда. Не было ни одного десятилетия, когда войска не посылались бы на верную смерть с одной лишь целью — укротить дикарей Предела и познакомить их с достоинствами правильной экономики.
Хотя предельцы понесли ужасные потери, их гордость и мстительность так и не удалость обуздать. Эти попытки продолжаются и по сей день, когда Вторая империя давно рухнула. Предельцы ценят своё прошлое. Скалы, бурлящая вода, высокие пики и заросли можжевельника — подарок Хирсина, и их нужно яростно защищать. Предельцы поклялись отстаивать свои скалистые пустоши до последнего, не смотря на стремление захватчиков к господству на этой земле. Предельцы с пылающей яростью бушующей стихии охраняют свою независимость, из-за чего все попытки завоевать эту землю вызывают только жалость.
[Текст явно создан писцом, в жилах которого течёт кровь Предела. Видно, что он выслуживался перед Леовиком. Я изменю это в своём издании Путеводителя!]
[Это уже больше похоже на то, что автор пишет о предельцах с должным возмущением и негодованием]
[Грубо исполненный предельский идол князя даэдра Хирсина]
Отказ от Восьми богов, прямое издевательство над аэдра. Их очевидная преданность даэдра является веской причиной, чтобы вмешаться в их жалкую жизнь. Вести летопись их порочной ереси сложно. Структура их культов, кажется, вращается вокруг восхваления князя даэдра Хирсина. Но многие кланы проводят необычные церемонии почитания Малаката, Мерунеса Дагона, Молага Бала и Намиры.
Жестокие обряды и самобичевание нанесли предельцам увечья не только физические, но и моральные. Боевая раскраска, глубокие ритуальные шрамы и примитивные татуировки вселяют страх в тех, кто сражается с неистовыми воинами предельцев. Предельцы жаждут крови. Квинтэссенцией воина среди них являются вересковые сердца. Общение с Хирсином дало им возможность вырезать собственные сердца из груди и заменить их на плоды верескового дерева. Легенда гласит, что эти создания непобедимы. Вероятно вы не удивитесь, если узнаете, что в военных лагерях предельцев обитают кабаны-оборотни и вервольфы. Подобное считается высоко ценным «Благословением Хирсина», а не ужасным проклятьем.
Мощную силу являют собой и шаманы предельцев, которые практикуют колдовство. Они беседуют с ненавистными ворожеями во время еретических церемоний жертвоприношения и пиршеств. Это общение позволяет колдунам овладевать магией природы, а самые худшие из них, называемые могильными певцами, обладают силой повелевать отвратительными мертвецами.
— Сегодня мы чествуем Хирсина! — С нас сняли оковы, двери клетки открылись. На юге виднелись острые скалы и крутой обрыв. С севера окружали непроходимы валуны. Вокруг лаяли псы и грязные члены предельского клана смотрели на нас широко раскрытыми глазами. Моих пленных друзей подтолкнули к разбросанному оружию. Я уже было направился к ним, но меня удержал шаман.
— Мы избавим тебя от их судьбы, чужак. — Чувство вины и одновременно облегчения накрыли меня с головой. — Маркартский Тиран желает, чтобы написали его портрет. Твои руки в безопасности, но если попытаешься бежать, мы сломаем тебе ноги.
Когда я нарисовал знамя клана Предела и их алтарь Хирсину в его самой злобной форме, началась охота. Один бретонец попытался убежать, но на него тут же накинулись собаки. Другой побежал к оврагу, но упал и был разрублен обезумевшими от крови дикарями. Части его тела покатились вниз к реке.
— Кровь за Малоха! — рассмеялся орк, когда схватил две булавы и сломя голову бросился на группу предельцев. Воздух разорвали человеческие крики, треск костей и звуки проливающейся крови. Я видел четырёх предельских псов, втоптанных в землю, с деформированными черепами. Но когда воин с вересковым сердцем встал, орка поставили на колени и обезглавили.
Мне в глотку залили какое-то мерзкое зелье. Всю дорогу я провёл в бреду.
[Примечание: перерисовать — выражение лица слишком дружелюбное]
Смиренно прошу прощения за скудное исследование великого города-крепости Маркарт. По прибытии я был без сознания и видел только смутные образы (и своё ведро для рвоты), пока моё зрение и разум окончательно не прояснились. Но как только я очнулся от оцепенения, я пожалел об этом и захотел вернуть это состояние.
Я смотрел прямо в глаза худощавого и жуткого альтмера, одетого в прекрасные доспехи и плащ, которого касался посох с кишащими на нём червями. Всё ещё в лёгком дурмане, я осведомился, не Маркартский ли он Тиран, и не должен ли я браться за свои масляные краски (где бы они ни были). Высокий эльф рассмеялся, и на меня нахлынули воспоминания. Я уже видел эти пронзительные желтоватые глаза во время своих путешествий. Я почувствовал страх, как будто этот грабитель копошился у меня в голове. Передо мной было воплощение настоящего зла.
— Я Маннимарко, — заявил он. Моя грудь стала пульсировать, когда он сделал движение посохом. Моя туника расстегнулась сама по себе, обнажив шрам. — Ты несёшь мою метку, Флакк Теренций. — Он ухмыльнулся. — Судьба ставит тебя на колени передо мной. Ты ненадолго станешь частью моих планов. Встреча с милостивым Тираном закончена…
Он сделал паузу и направил в мою сторону посох, навершие которого представляло из себя череп, в глазницах которого копошились черви:
— Я объявляю тебя своей собственностью.
Маннимарко наклонился ко мне. Я вздрогнул, когда его слюна капнула мне на лоб.
— Ты мой вассал. — Его когтистые рукавицы погладили меня по щекам. — Я уготовил тебе судьбу похуже смерти.
Некоторые называют его падшим волшебником. Другие беспокоятся, что он ищет божественную силу. Но никто не может сомневаться в политической проницательности альтмерского волшебника Маннимарко. Его видели при дворах империй во время их расцветов и кризисов, а также во время падения Империи в прошлом столетии. А теперь он является доверенным советником канцлера Тарна и Совета старейшин. В связи с этим необходимо разобраться в его мотивах.
Следующие факты неоспоримы: Маннимарко был изгнан из ордена Псиджиков несколько сотен лет назад. Агенты выяснили, что он, возможно, провёл десятки лет, восстанавливая утерянное тёмное искусство призыва мёртвых, теперь известное как некромантия. Он был изгнан с Артейума в Тамриэль. Ходят слухи, что его жажда власти привела к договору с князем даэдра Молагом Балом.
Что известно наверняка, так это его связь с орденом Чёрного Червя. Этот культ не проявлялся десятилетиями, но в тавернах от Анвила до Чёрного Леса ходят слухи о жертвоприношениях и несчастных жителях империи, несущих «клеймо червя».
Маннимарко вышел из каменной камеры, в которой меня держали, сказав, что я встречусь с кем-то, кто «дружит с нами обоими». Увафа! Я был уверен в этом. Но вместо этого меня встретил очень знакомый голос.
— Флакк! Как ты выжил?
На мгновение я почувствовал себя в безопасности. Что Явад Тарн делал в этих краях? Возможно, он прибыл, чтобы ускорить моё освобождение от имени своего дяди. В конце концов, он был одним из самых талантливых наших дипломатов.
Мои призывы к Тарну-младшему казались весьма действенными. Хотя он назвал моё состояние плачевным, он сообщил о скорых действиях против Маннимарко. Я получил свой первый полноценный обед за последние несколько дней и обещание увезти меня из этого места.
— Но сначала выпей этот отвар. Он придаст сил.
Когда я прижался губами к бутылке с жидкостью, я понял, что он лжёт. Мои чувства смешались, и я услышал смех Явада Тарна:
— Заберите его в Нчуанд-Зел. Пусть даэдра утащат его к Молагу Балу.
Я проснулся от острой боли в боку — кто-то дышал мне в лицо. Пока я осматривал огромный зал собора, заполненный древними механизмами золотого цвета, бескрылый бес — жестокий и любопытный банекин — тыкал мне в живот концом даэдрического посоха.
Иерархическая структура великих дремора. Королевский имперский мананавт Секундий из Совета старейшин.
Из залов наблюдения под Императорским дворцом были получены самые полные из когда-либо расшифрованных работ о кланах дремора. Заглянув в их тёмные царства, можно обнаружить кастовое общество, соблюдающее извращённую приверженность своей иерархической структуре. Отношения между лордами даэдра и их владениями бесконечно разнообразны, а структура отношений одновременно сложна и противоречива. Их царства наполнены странностями и загадками. Но существуют беспрекословно исполняемые правила.
Основные моменты. Самые известные даэдрические слуги — дремора, были разделены на хорошо организованные кланы и ранги. Чтобы подняться с определённого ранга, даётся сложная (зачастую смертельная) клятва, и только после этого волей лорда даэдра ранг дремора может измениться. Дремора считают себя верхушкой даэдрических созданий, остальных даэдра они считают не более, чем грязью под ногтями. Дремора зовут себя «кин», а представителей своей расы — «киназ» или «кин».
Благодаря дальнейшим изысканиям ранговое разделение стало более понятным. Среди воинов есть следующие ранги, которые перечислены далее по возрастанию. Низший ранг — варлеты, «пена под ногами угнетённых». Далее следуют керлы, жалкий выводок ни на что не способных бездельников, готовых мучить людей и других даэдра. Пресмыкаются перед дремора, которые находятся выше в иерархии. Ранг выше керлов, занимают кайтиффы, старательные, но слабые. Высшая каста воинов — кинвалы. Это могут быть кайтиффы, зарекомендовавшие себя в бою. Они самодостаточны, не нуждаются в уговорах, непоколебимы в своём стремлении к лидерству и являются искусными бойцами.
Офицерские ранги возвышаются над всеми предыдущими. Низшие из офицеров — кинривы, которые награждают и жестоко наказывают воинов подконтрольного клана. Они словно пастухи для стада низших рангов. Далее идут кинмаршеры, первые дремора, получившие почётное звание «лорд». Неважно, командует он из аванпоста, стоит на страже врат или цитадели, кинмаршер несёт ответственность за (обычно большие) военные отряды или область Обливиона, которые были ему доверены.
Выше в иерархии располагается ранг маркиназ, что примерно переводится как «великий князь». Это устрашающая и безжалостная сила. Маркиназы могут собирать великий совет с другими дремора своего ранга. За всем этим разнообразием стоят военные князья, именуемые валкиназами. Они не заботятся о благополучии своих подчинённых, и их никогда не видели в Тамриэле. Валкиназы управляют великими силами из владений своего даэдрического повелителя, например из Мёртвых Земель, принадлежащих Мерунесу Дагону.
[Встречи с дремора-кайтиффом было более чем достаточно, большое спасибо. У меня нет никакого желания встречаться с кем-либо из этих «киназов», или как они там себя называют.]
Стая банекинов дёргала меня за волосы, жгла мои свитки, ворошила и активно уничтожала все мои вещи. Они скрылись в тенях после того, как по помещению прокатился рёв. Меня бросили возле старой гномьей кузни (от углей тянуло невообразимым жаром) и привязали к каменному столу. Здоровенная фигура работала у мехов. Рядом с фигурой лежало несколько ужасно острых орудий — последние творения этого дремора.
Воспоминания о пытках в лапах кайтиффа очень туманны и обрывочны. Тёмная фигура схватила клинок и несколько мгновений умело держала его в воздухе. Кайтифф подошёл ко мне, натянул что-то похожее на уздечку вокруг моего лица и рта и произнёс:
— Твой огонь угасает. — Он расстегнул мою куртку, разрезал рубашку и вонзил мне в бок острое лезвие. Я закусил железный стержень, который до этого был всунут мне в рот, а кайтифф продолжал вспарывать мне брюхо. Я взглянул на раны и потерял сознание.
[Кланфир, ужасное даэдрическое чудовище]
Я уже не ожидал, что очнусь, но я очнулся. Кузница не работала, а дремора отсутствовал, вероятно, отдавал свои инструменты неизвестному мастеру. Меня освободили, но мой живот был разорван и всё ещё кровоточил. Я остановил кровотечения собственной одеждой. А потом услышал, как кто-то приближается, в мою сторону двигались банекин и кланфир. Они некоторое время изучали мои ноги, а потом один из них вцепился зубами в мой ботинок. Я стряхнул его и побежал в темноту, но тут же споткнулся и был настигнут своими преследователями. Меня ударили, покусали и загнали в стаю этих мелких вредителей. Я бы сам себя прикончил, если бы у меня был клинок под рукой.
Кланфиры — даэдрические полчища существ с низким статусом, которые находятся на службе у даэдрического князя или лорда. Их иногда клеймят, чтобы показать некую принадлежность. У кланфиров крепкое тело, покрытое чешуёй, удлинённый гребень на голове и клювовидная пасть. Больше всего они похожи на ящериц, которые отличаются между собой, в основном, по размеру и силе. Хотя они атакуют с дикой яростью, они не владеют даже простейшим оружием. Вместо этого они наносят своим врагам урон, кусая, царапая и хлеща их хвостовыми шипами. Это ужасные существа, обделённые интеллектом.
[Им мозги не нужны — посмотрите на эти когти и клыки]
Я выполз к поваленным колоннам и забрался по ним на высокий выступ. Но этого было явно недостаточно для побега, кланфиры наступали мне на пятки. Надежда, казалось, исчезла. Но затем… огромная вспышка магической энергии наполнила комнату. Мои преследователи съёжились, чувствуя присутствие устрашающей силы. Одно короткое заклинание и чудовища попали в магический водоворот разрастающийся вокруг мантии волшебника. Сверкнули руны, и снопы молний сорвались с его пальцев, прожигая даэдрическую плоть. Банекины мгновенно превратились в пыль. Странный, извивающийся волшебный зверь материализовался вокруг ярко-белого тела мага, а затем пронёсся по залу с ужасным рёвом. Ни один даэдра не выстоял. Раздался гром, и маленькое чёрное облако яркой энергии вспыхнуло и загрохотало. В этот момент казалось, что древние двемерские стены были готовы вот-вот обрушиться.
— Маннимарко! Червь! — закричал одетый в мантию альтмер. — Как ты снова ускользнул от меня? Как долго Ванус Галерион должен преследовать тебя?
[Ванус Галерион, который торопился, но был готов позировать для портрета]
Через несколько мгновений мои раны практически затянулись. А когда я выпил зелье, которое мне передал Галерион, я почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы заговорить.
— Твоя благодарность и восхищение мной очень приятны, — перебил он, неправильно угадав мои, так и не сказанные слова. Он заметил мой дневник, поднёс поднёс его к лицу и перевернул несколько страниц: — О, как чудесно. Ты неплохой художник-портретист! — воскликнул он.
Я отчаянно нуждался в отдыхе. Но вместо этого я был просто обязан взять свои инструменты художника, по крайней мере то, что от них осталось. Следующие несколько часов, вместо того, чтобы обеспечить покой своим поломанным костям, я с ужасным дискомфортом зарисовывал заклинания Галериона.
— Ты запечатлел мои самые могущественные атаки в своём маленьком альбоме для записей? — Прежде чем я успел ответить, Галерион взял мой дневник и какое-то время напряжённо смотрел на последние страницы. — Нет, призыв шторма выглядит слишком слабым. Вот как должно быть. — С этими словами он запечатал страницы, на которых были его изображения, и провёл следующий час, зарисовывая свои колдовские таланты. Галерион использовал розовато-лиловый и чёрный уголь, не обращая внимания на прочие мои запасы. Результаты сейчас на этих страницах. А я нарисовал его портрет. Он задумчиво взглянул на результат моих трудов и изменил мой рисунок, чтобы его лицо выглядело более величественным. Затем он достал и начал поглощать зажаренную козью ногу.
За спасение было уплачено тем, что он исказил мою ценную работу. Как бы я не старался исправить написанное Галерионом, у меня ничего не выходило, его работа как будто была покрыта каким-то невидимым веществом.
Вытерев жир с верхней губы вышитым платком, Ванус Галерион бросил недоеденную еду на землю и подобрал свой посох.
— Нас ждёт дальнейшая работа в Скайриме, — воскликнул он, — в Виндхельме!
