Примечание: Заметки Флакка Теренция выделены курсивом в квадратных скобках. Вставки отображаются в отдельных полях.
[Разгар лета в холодном Скайриме]
Когда моя невеста — Гонория Лукаста — рассказывала мне о Скайриме, она не беспокоилась о нордах — само собой разумеется, что с громадными животными с зачатками социальных навыков и гигиеной приручённого тролля следует обращаться с осторожностью и снисходительностью. Но главным беспокойством Лукасты всё же был непрекращающийся холод. На самом деле, она потребовала, чтобы я упаковал дополнительную меховую одежду для этой части пути (недавно разграбленной предельцами). Неудивительно, что норды вторгаются повсюду. Они явно пытаются сбежать куда угодно, где теплее, чем в землях Скайрима. Широкие сосновые леса и суровые Велотийские горы завораживают своим великолепием, но трудно наслаждаться этими видами, когда твои глаза замерзают в буквальном смысле. Я упоминал, что здесь тоже живут норды?
Мы появились с ужасным грохотом у моста, ведущего к великим воротам Виндхельма. Насмотревшись на бахвальство и высокомерие Вануса Галериона, я ожидал, что он перенесёт нас в сам город. Переход через длинный обледенелый мост не вызвал у меня положительных эмоций. Пронизывающий ветер моря Призраков продувал мою разорванную тунику. Я нуждался в еде, хорошем вине, смене бинтов и нормальном сне, а не в рёве ветра, дующего мне в лицо.
У меня были и другие заботы — я должен завершить этот путеводитель и немедленно предоставить его канцлеру Тарну в качестве доказательства. Он должен узнать о предательстве своего племянника Явада и правду о его советнике Маннимарко. Мы с Ванусом Галерионом были непобедимой силой! Мы направились в город, где охрана проводила нас до Гильдии магов. В гильдии Галерион тут же покинул меня, отправившись на личную встречу с местным магистром. Он исчез, даже не помахав рукой на прощание. Типичное поведение альтмеров.
Древнейшее человеческое поселение в Тамриэле, возвышающееся над слиянием Йоргрима и Белой реки, представляет собой изуродованное и обнесённое стенами укрепление, где королева полагается в основном на грубую силу и яростно защищает местные торговые поселения, особенно Данметский перевал, ведущий в Морровинд. Чтобы понять суровую манеру правления королевы, нужно понять историю этого города. Каждое тринадцатое число дня Восхода Солнца здесь проводится Праздник мёртвых, посвященный разорению ИсграморомСаартала, сбору легендарных Пятисот соратников и разгрому эльфов Скайрима, предшествовавшему Первой Империи человечества. Дворец Исграмора, ныне известный как Дворец Королей, до сих пор возвышается над центром старого города. Сегодня Виндхельм остаётся единственным значимым городом в сельской местности Истмарка.
[Обратите внимание, что это было написано до недавнего акавирского вторжения. Кроме того, этот текст очень нуждается в редактировании вашим покорным слугой]
Пока Ванус Галерион занимался делами, явно более важными, чем мои, я приобрёл кое-какие принадлежности для рисования и стал расспрашивать, где мне найти местного ярла (или Снежного тана, или Соснового барона или какие ещё сельские титулы носят нордские правители в этих землях). Похоже, что король Йорунн правит этими краями не из разрушенного Дворца Королей (который был сожжён и разграблен во время вторжения акавирцев), а из Зала Каменного Кулака.
[Я не знал, что мой спаситель в одиночку инициировал открытие отделений Гильдии магов по всему Тамриэлю. Неудивительно, что он такой заносчивый.]
Прошло почти 300 лет с тех пор, как Ванус Галерион основал Гильдию магов на Саммерсете в противовес ордену Псиджиков. Его идея заключалась в том, чтобы собрать вместе одарённых магов, и, хотя он чувствовал, что это делается для общественного блага, другие видели в этом почти измену. Изначально орден Псиджиков служил правителям Саммерсета и проповедовал поклонение предкам как часть магического таинства и ритуальной методологии. Галерион считал эти обряды слишком устаревшими, чем вызывал подозрения у простаков. Он дал обычным гражданам практически во всех уголках Тамриэля доступ к экспериментам с магией и имел дерзость предлагать им зелья, зачарования и даже свитки заклинаний и книги. Пользоваться этими услугами могли все от крестьянина до монарха, если у них было достаточно средств на покупку.
Как и ожидалось, это вызвало бурю негодования среди интеллигенции, которая потребовала от него более чётко заявить о своих намерениях (некоторые подозревали, что капризная группа магов-отступников узурпирует власть). Какое бы обаяние ни проявил Галерион на встрече с королём ФёстхолдаРилисом XII — оно сработало. Хартия Гильдии магов была утверждена. Его проникновенные воззвания, возможно, касались опасений по поводу распространения некромантии, которая по сей день запрещена в Гильдии. Изначально сохраняя нейтралитет в политических делах, власть Гильдии магов постепенно росла. В конечном итоге Ванус Галерион начал дистанцироваться от организации и, по слухам, заявил, что «Гильдия погрязла в запутанных дебрях политических игр».
Пробиваясь через придворных в зале Каменного Кулака, я увидел крупного барда с лютней в руке и бородой, в которой можно было бы спрятать баливога. Он исполнял придворным старую любимую песенку нордов «Рагнар Рыжий». Он действительно был хорош. Я подошёл к нему и прервал песню словами:
— Шут! Пока мы ждём Короля-Скальда, сыграешь имперскую песню? — в комнате стало тихо.
Сморщенный и грубый купец схватил меня за плащ и поставил на колени.
— Неужели Шеогорат завладел твоим рассудком, незнакомец? Перед тобой не шут, а сам Йорунн Король-Скальд!
— Милостивая Мара… Смиренно прошу меня простить, ваше Величество! — Я поднял руки, понимая свою ужасную ошибку и чувствуя, как моё лицо становится пунцовым, словно красное вино. — Я не хотел проявить неуважения.
Йорунн разразился смехом.
— Эггвард, оставь его в покое! Но если серьёзно, имперец. — Его глаза сузились. — Ты оскорбил меня. За это придётся заплатить. Шут! Расскажи мне шуточное стихотворение об Эггварде, сейчас же.
Я сглотнул подступивший к горлу ком, на мгновение задумался, а затем нервно зачитал следующее:
Торговец по кличке Эггвард Сморчок
Посулил нордам золота впрок,
Но команда, хитра,
Выпила мёд весь до дна,
Чтоб забыть ледяной этот морок.
К моему удивлению, меня не выкинули из города, а в зале раздались одобрительные возгласы. Не думаю, что когда-либо мог ощутить на себе столько крепких объятий.
[Весёлый Йорунн, Король-Скальд. Скальд — старое нордское слово, означающее «бард».]
Йорунн родился в 546 году 2Э и стал вторым сыном Мабьярн Огненные Волосы. Он обладал редким даром певца, некоторые говорят, что это благословение Кин, и обучался в Приюте скальдов недалеко от Рифтена. Йорунна обучали самые выдающиеся барды восточного королевства, в народе его прозвали «Принцем-Скальдом». Он не заявлял о своих политических устремлениях, но его природная харизма всегда выдвигала его на первый план среди его соратников. Он не получил полноценного образования в области владения оружием, но он всё же был принцем нордов, и краткий курс пройти ему пришлось. Но нападение акавирцевДир-Камаля на Виндхельм расставило всё на свои места.
Ватага бардов Йорунна была в Рифтене, когда по Скайриму разнеслась весть — акавирцы напали на север, ведут бои у врат Виндхельма и превосходно сражаются. Город пал, его мать и старшая сестра, принцесса Нурнхильда, были убиты, хотя на их мечах осталось много акавирской крови. Опустошённый Йорунн отступил из разорённого Виндхельма и отправился на Высокий Хротгар, где просил помощи Седобородых. Седобородые призвали великую тень грозного союзника — Вульфхарта Пепельного Короля. Теперь уже Король-Скальд вместе с Пепельным Королём собрали армию разъярённых нордов, чтобы дать бой акавирцам. Воинство было настолько свирепо, что акавирцы обошли Рифтен и двинулись в Морнхолд.
Вторгшихся в Морровинд акавирцев стала преследовать армия двух нордских королей. А когда они столкнулись в Стоунфолзе с данмерскими военными объединениями Алмалексии, то и вовсе оказались в тяжёлом положении. Но они яростно сражались, и только когда прибыли два отряда аргонианских воинов и тройка лучших боевых магов хиста, ситуация в противостоянии была переломлена. Акавирское вторжение удалось подавить. Тысячи их сородичей были загнаны во Внутреннее море, где их потопили. Когда вторжение закончилось, Вульфхарт отправился в Совнгард, а Йорунн вернулся на родину, чтобы потребовать корону короля восточного Скайрима.
[Гильдия бойцов Виндхельма — её стены такие же крепкие, как воины внутри]
Кажется, основные ежедневные задачи здесь — это поедание мяса и шлепки по бёдрам, звучащие в унисон с непристойными стишкам. Отдыхая после исполнения «Непослушной нимфы Неры», Йорунн подозвал меня к своему трону. Сбоку стояла привлекательная нордка, чисто выбритая, с обветренной кожей и глубокими голубыми глазами.
— Ты словно не в своей тарелке, друг. — Я ухмыльнулся в ответ. — Неважно. Почему бы тебе не пойти со мной? Йорунну нужна информация о местных войсках. Не волнуйся, мёда будет много.
Через несколько мгновений она надела толстый плащ из шкур, и мы вышли на заснеженные улицы Виндхельма. За шумными рынками возвышалось внушительное военное сооружение. Мера открыла дверь, где из-за стола тут же встали и несколько нордов и поклонились ей, я насчитал семерых. Она налила из бочки две кружки медовухи и протянула одну мне.
— Гильдия бойцов не входит в состав местных ополченцев, — сказала она, допивая напиток и доставая из сумки учётную книгу, — но король всё равно хочет получить от них отчёт.
Напиток был густым и очень насыщенным, он зажёг огонь в моём животе, когда я последовал примеру Меры и попытался осушить всю кружку. В нём чувствовался вкус перебродивших ягод и, конечно же, мёда. После моей попытки выпить кружку, я почувствовал себя крайне неуклюжим. Я помню, как вышел из Гильдии бойцов вместе с Мерой и смутно припоминаю, как вошёл в казармы Виндхельма. Я сделал зарисовку здания, но не уверен, когда это произошло. Я видел третий боевой отряд Истмарка, конечно же они пригласили нас выпить. Мера хлопала в ладоши в такт ударам нордского кузнеца, ремонтировавшего какую-то броню.
[Средние доспехи, которые носят норды, когда ищут гибкости в бою.]
Кузнец-норд чувствует особую близость со своей наковальней, мехами, молотом и клещами. Для норда создание доброго (хотя и лишённого изящества) оружия и доспехов так же важно, как умение обращаться с мечем, топором или молотом. Такие навыки приобретаются с юности и являются почти обязательными. По мере того как нордские оружейники и бронники совершенствуют свои навыки, кузница становится их вторым домом. Рядом находится дубильный цех, где шкуры каждого зверя на севере были изучены на предмет их прочности и гибкости. Кузнец начинает создание оружия в кузнице с обработки кованого железа, затем наслаивает сверху сплавы стали и корунда. В результате получается сталь, которая крепче и острее, чем оружие из других частей Тамриэля. Когда норды называют свои клинки «жалящими», они имеют в виду нечто большее, чем их режущую силу — говорят, что суеверные нордские кузнецы добавляют каплю дикого пчелиного мёда во всё, что они создают. Какой в этом прок — не сообщает ни одно древнее знание, но практика широко распространена. По сей день ни один норд-оружейник не стал бы работать в кузнице, не раскрошив предварительно медовые соты в своей ванне для закалки стали.
Я не могу сказать вам точно, что произошло в течение оставшейся части дня. Мы каким-то образом избежали попойки в казарме, но я всё равно выпил ещё две кружки медовухи и почувствовал тошноту. Я понял, что ягодный вкус в медовухе — это можжевельник, но постигнув это знание, я вконец потерял координацию движений. Борода Стендарра, я дебоширил. Помню, меня сильно раздражало позорное количество грязного снега на улицах. Я распинывал ногами эти нечистоты. Этот ботинок придётся сжечь. Меня остановила статуя норда, которая почему-то показалась мне забавной. Грубая и энергичная, как моя сопровождающая. Больше медовухи. Понятия не имею, когда я её нарисовал.
[Герой в рогатом шлеме и с волком — Исграмор. Он носил топор, называемый Вутрад. Я бы не хотел встретиться с ним в тёмном переулке, да и в хорошо освещенном тоже.]
Нордский герой Исграмор пришёл в Тамриэль из северного царства Атмора. Учёные по-разному описывают деяния Исграмора во времена ранних нордских королей и сражений с обманщиком Херма Морой. Некоторые эльфийские хранители знаний обвиняют Исграмора в том, что он спровоцировал так называемую Ночь слёз посредством неизвестных богохульств, в то время как учёные-люди считают, что нападение эльфов было неоправданным. Эльфы разрушили человеческое поселение Саартал, и единственными выжившими остались Исграмор и два его сына, Ингол и Ильгар. Пока эльфы праздновали, Исграмор отступил в Атмору и собрал могучую армию, известную как Пять сотен Соратников. Он вернулся, чтобы с подобающим неистовством разгонять эльфов с их нечестно нажитых земель по всему Скайриму.
Прежде чем разгромить эльфов, Исграмор потерял Ингола из-за «морских призраков». Он отдал приказ возвести «великое и чудесное укрепление» на северном берегу Белой реки, чтобы он мог лично наблюдать за местом упокоения Ингола. Это укрепление стало городом-крепостью Виндхельм, где его потомки правили до 1Э 369, когда был захоронен король Боргас. Несмотря на отсутствие доказательств, подтверждающих этот миф, норды верят, что все их короли имеют родословную Исграмора, независимо от того, насколько она разбавлена.
[Это так. У нордов во всём есть Исграмор. Исграмор то, Исграмор это. Можно подумать, он основал Империю.]
Когда я проснулся, я весь дрожал. Но не от холода, каким-то чудом я нашёл дорогу обратно в бараки. Дрожал я от гнусного и зловредного сна. Вся постель промокла от пота, а моё клеймо опять жгло мне грудь. Я вспомнил часть сна — бежал по ночным улицам Виндхельма, а стая огрызающихся даэдра кусала меня за пятки. Их вёл Маннимарко, который, казалось, парил. Надеюсь это медовуха вызывала у меня кошмары. Да, должно быть так и есть.
Моя голова была словно расколота надвое. Я сделал несколько глубоких вдохов, завернулся во влажную одежду и вышел на улицу, где бушевала метель. Мне был нужен алхимик, который продал бы мне зелья от головной боли. Когда рёв бури немного стих, я узнал многие образы из моего сна. Я знал, что обязан зарисовать их на случай, если они что-то значат.
[Дозорная башня нордов]
Архитекторы нордов настоящие мастера своего дела. Их сооружения существуют в течение нескольких поколений и, если город не подвергается нападениям и грабежам, даже охватывают эпохи в истории Тамриэля. Примеры их работы можно увидеть не только в Скайриме, но и на Солстейме, а также в графстве Брума на севере Сиродила. Нравится нам это или нет, но мы в долгу перед нашими северными соседями за методы строительства, которые мы, имперцы, переняли и усовершенствовали.
Вскоре после правления Исграмора нордские каменщики изобрели метод обработки пород вулканического происхождения. Первоначально эти глыбы были вытесаны из порфировых отложений, хотя ко Второй эре они стали обрабатывать износостойкий гранит и вулканический камень на востоке провинции. Каждый блок был соединён вместе без швов или раствора, что позволяло относительно быстро возводить огромные высокие стены даже из камня неправильной формы. Мародёрам было настолько трудно разобрать их, что уцелел даже Старый Форт — королевский бастион на северной границе Скайрима, который всё ещё стоит, хотя был построен во времена Первой Империи нордов.
Учёные до сих пор ведут ожесточённые споры по поводу того, как недийские поселенцы колонизировали Тамриэль. Полемика продолжается чуть ли не с тех пор, как первые атморские корабли были спущены на воду, чтобы перевезти искателей лучшей жизни в далёкие земли, подальше от гражданских войн на родине. Хотя многие норды считают Исграмора, создавшего свирепую и организованную армию, первым известным человеком в Тамриэле, есть свидетельства человеческого присутствия на континенте за столетия до появления Исграмора на арене Истории. В основном это были недовольные жизнью в «Старом Мире». Оказавшись в поисках пропитания на землях, уже принадлежавших эльфийскому народу, эти переселенцы нашли способы гармоничного сосуществования с соседями. Так провинции Хай-Рок, Хаммерфелл и Сиродил начали процветать. Только прото-норды с их враждебной природой считали, что земля, на которую они ступили, принадлежит им и только им. Итак, расширение Скайрима продолжается, это яростный протест против возможной ассимиляции с эльфами.
Мне скорее повезёт найти каджита без шерсти, чем торговца зельями в этом лабиринте грязных заснеженных улиц и толстых каменных стен. К счастью, Мать Мара избавила меня от невыносимой головной боли, и я вспомнил, как Мера Буревестница говорила мне, что на самом деле я гость в гостинице «Холодная луна». Я направился туда и нашёл её сидящей с моими вещами у длинного очага. Какое облегчение! Она с улыбкой помахала мне рукой и представила повару по имени Гартар Трёхпалый.
Мне предложили разные части свиной туши, а также хлеб и шесть яиц, поджаренных на большой сковороде с гусиным жиром. Я едва сдерживал тошноту, на что Мера явно обиделась. Поэтому я согласился поучаствовать в незапланированном пиршестве. Блюдо подали на огромной тарелке, которую нужно было поднимать двумя руками. Если не считать учащённого сердцебиения после приёма пищи (что, как объяснила Мера, было вполне нормальными), еда была хоть и простой, но очень вкусной. Я отклонил её предложение выпить ещё по кружечке мёда. Мера рассмеялся и сказала:
— Если ты действительно хочешь выпить, ты должен встретиться с моим боевым братом Холгунном Одноглазым.
Свистящий ветер и валящий крупный снег не собирались утихать, пока мы пробирались к толстой дубовой двери гостиницы «Трезвый норд». Ироничное название для таверны, где алкоголь лился в ещё больших количествах, чем в других местах, где я побывал. Когда мы вошли, на нас охватил поток тепла от очага и тёплых нордских тел. Меру встретили с большими почестями. Холгунн был таким же большим и крепким, как любой орк, которого я когда-либо видел. Он встал, чтобы поприветствовать нас и обнял меня так, что едва не задушил. Он был вооружён гигантским молотом, различными кинжалами и одноручным топором, даже в городе он носил толстую стальную броню.
— Мы пьём в честь погибших, имперец! — голос Холгунна прогремел у меня в голове.
— Я попробую некрепкий эль, пожалуйста, — ответил я.
Левый глаз Холгунна заметно дёрнулся:
— Ха! В этих краях ты будешь пить медовуху, молокосос!
Я смирился с очередной ночной гулянкой и наблюдал, как Холгунн глотает своё пойло словно ледяную воду в невыносимый зной, и, по-видимому, с тем же удовольствием. Он рассказывал истории о своих деяниях во время недавнего акавирского вторжения. Он участвовал в походе с ватагой бардов для участия в основных сражениях за Виндхельм. Преодолел семь тысяч ступеней, чтобы добраться до Седобородых на Высоком Хротгаре. Изгнал акавирских грабителей из Рифта. И сражался в великой битве при Стоунфолзе, где Внутреннее море окрасились кровью акавирцев.
Я старательно записывал историю Холгунна о спасении Короля-Скальда Йорунна от вражеской стрелы, о его эпических сражениях вместе с Вульфхартом, и о дипломатической миссии с лидерами данмеров (включая соревнование по выпивке с генералом Танвалом Индорилом, которое длилось почти неделю). Я проверил всё это с Мерой Буревестницей, но позже, когда весёлая толпа предалась разврату, потерял все свои записи.
несмотря на это, Фьори скончалась от истощения. Холгейр впал в такое безумие, что раскопал великую гробницу Ансилвунда, чтобы похоронить там свою возлюбленную. Вскоре после этого он позволил змее укусить себя во второй раз и присоединился к ней Совнгарде, чтобы участвовать с бесконечных сражениях.
[Напоминание: вырезать]
Известные норды: Приложение Х Холгунн Одноглазый
Холгунн Одноглазый был командиром нордов, известным своим волчьим оскалом и способностью побеждать врагов своим грубым обаянием (а если это не срабатывало, то умением обращаться с разнообразным дробящим оружием). Он сыграл ключевую роль в налаживании дипломатических отношений между силами нордов и данмеров, что положило конец их вражды друг к другу и позволило им объединиться против акавирцев. У Холгунна крепкая связь с генералом Танвалом Индорилом из армии Трибунала. Они давние друзья.
На следующее утро я вышел из своей комнаты в гостевом доме Холгунна с полным ночным горшком.
— Готов к охоте, друг мой? — спросил Холгунн, подмигнув. — Кин предлагает нам безветренную погоду, а Ингьярд уже видела следы саблезуба. Мы выдвигаемся в течение часа.
Пока я жевал свежее мясо с какими-то травами, Мера познакомила меня с Торбьольфом Красным и Ингьярд Каменная Рука, двумя свирепыми головорезами из Виндхельма, которые пополнили нашу охотничью группу.
— Какая ещё охота? — спросил я.
— Та самая, которую ты настоял организовать. Мы согласились сделать её наиболее интересной, как ты и требовал.
— Интересной? — Там, где должны были быть эти вспоминания, была сплошная пустота.
— Да! Мы охотимся с луками, короткими мечами и клинками. Никакого длинного оружия. Мы приняли твой вызов!
Пока четвёрка закрепляла свои походные мешки и натягивала луки, я присел на своё место. Мёд снова завладел моим разумом и затуманил мысли.
Рядом с облаками на вершине, возвышающейся над Истмарком, расположился небесный храм Седобородых — монастырь безмолвия, известный как Высокий Хротгар. Чтобы найти древних и прославленных Седобородых, нужно пройти коварные семь тысяч ступеней к вершине Глотки Мира и рискнуть столкнуться с полчищами разных тварей, которые таятся между молитвенными столбами на этом пути. Редко взаимодействуя с посетителями, которые оставляют подношения перед вратами монастыря перед спуском, эти одинокие монахи почти никогда не разговаривают. Это вступает в явный контраст с местными шумными пьянками. Отсутствие речи — это часть медитации для использования «Голоса Неба». Эти странные и мощные крики известны как «Ту'ум». Впервые эти крики были обнаружены и обдуманы нордским героем Первой эрыЮргеном Призывателем Ветра, если в этих историях, рассказываемых фанатичными пилигримами, есть хоть капля правды.
[Причудливая картина с видом на Высокий Хротгар, купленная в Виндхельме. По крайней мере, она правильно изображает полярное сияние]
То, что я изначально представлял себе ужасной перспективой — путешествие в дебри Скайрима с четырьмя неуправляемыми идиотами — на самом деле оказалось довольно впечатляющим походом. Мои наиболее неприятные предубеждения о нордах, как оказалось, были беспочвенными. Хотя, конечно, они были шумными и грубыми. Да, их улицы были все в жёлтом и коричневом снегу. Но в моём присутствии они проявляли силу характера и дружелюбие, с которыми я редко сталкивался в своих путешествиях.
Холгунн убедил меня отказаться от моей имперской одежды. К моему удивлению, пальто из медвежьей шкуры, кожаные штаны и прочные сапоги из шкур снежного волка оказались гибкими и хорошо сидели. Когда я привык к запаху, меховая накидка стала удобной и уютной. Я словно оказался в теплом коконе, когда облачился в охотничий костюм. Мы покинули Виндхельм и направились в снежные горы Истмарка.
В холмах, выше уровня деревьев, рядом с высокой пещерой, Ингьярд быстро присела, натянула лук и выстрелила до того, как я вообще успел заметить зверя, в которого она целилась. Я остался позади с собственной стрелой наготове, а трое других нордов рассредоточились по местности. Когда загнанный саблезуб напал на Меру, она вонзила кинжал в его шею. Я зарисовал его тушу для потомков.
Наш долгий поход был прерван нападением медведя-оборотня, в результате которого Ингьярд потеряла часть правой руки, но рана не уменьшила её способности рисовать. На этой странице прикреплён фрагмент, который она подарила мне. На ней изображена долина, ведущая к Высокому Хротгару, хотя Холгунн сообщил мне, что здания расположены весьма причудливым образом. Несмотря на это, изображение полярного сияния или «Огней Кин» передано точно и изысканно. Отдыхая под зелёно-пурпурным сиянием, я впервые почувствовал умиротворение в великой снежной пустыне Тамриэля.
К вечеру второго дня мы были намного выше самых высоких деревьев, на продуваемых всеми ветрами утёсах Велотийских гор. Установив наши просторные палатки со скатными и промасленными крышами для защиты от снега, я осмотрел туши убитых животных — двух снежных лисиц, волка и медведя. Затем я сел у огня, потягивая мёд и тайком выливая немного за бревно на котором сидел. Нужно было создавать вид, что я не отстаю от своих спутников.
Холгунн рассказал нам захватывающую историю о призрачном великане, обитающем в этих горах. Вернувшись в этот мир после договора с Хирсином, он бродит по холмам в вечных поисках своей пропавшей гигантской жены. Горе тем, кто перейдёт ему дорогу — заблудший дух обладает ледяной призрачной дубиной, которой он замораживает нордов, прежде чем поглотить их неподвижные тела. Когда я улёгся на свои одеяла, я почувствовал, как холодный ветер свистит в палатке. По телу пробежала дрожь. Странное чувство будто какая-то призрачная форма обволакивала мою душу.
[Призрачный великан из нордских рассказов у костра]
Являются ли великаны истинными «предками» нордского народа? Конечно, нет. Но это не помешало менее образованным жителям Скайрима — охотникам и крестьянам, живущим в сельских деревушках, поверить в то, что они связаны с огромными человекообразными существами, которые время от времени бродят по пустынным землям Скайрима и пасут свои стада мамонтов. Эта вера процветала в Первую эру, когда норды выбирали корову в качестве подношения великанам. Они рисовали на ней яркие руны, чтобы великаны знали, кого из стада можно съесть.
В настоящее время это суеверие менее распространено. Но дальновидные норды понимают, что гиганты — это неприятность, а их мамонты — угроза пастбищам. Великаны держатся особняком, редко взаимодействуя друг с другом и нордами, и, кажется, лакомятся многими видами мяса (кроме человеческого), а также сыром и творогом, которые получают из молока мамонта. Они готовят пищу в огромных кострищах, а рядом держат высушенные шкуры съеденных животных.
[Я попробовал этого мамонтового сыра. Одного раза было более, чем достаточно.]
Третий день нашей охоты был плодотворным. Мы спустились в лес с высокими кронами, чтобы запастись мясом кролика для обеда и дикими грибами с олениной для ужина. После того, как охота была окончена мы затрубили в горн из бараньего рога. Пока Торбьольф жарил мясо, Мера Буревестница развлекала нас рассказом о древнем снежном эльфе-волшебнике по имени Серенарт. Пока я делал зарисовки, она говорила о столкновении эльфа с соратниками Исграмора во время Ночи слёз, когда обе стороны яростно сражались из-за разрушения первого поселения нордов — Саартала. Исграмор стрелял из лука быстро и точно, он сразил мага стрелой из своего лука Длиннострела.
Пока норды наступали в надежде вернуть свой город, Серенарт умирал лёжа в холоде. Из последних сил он призвал могучего ледяного атронаха и, заключив сделку с неизвестными злобными силами, он высвободил его дух, продав за это свою собственную душу даэдра. По сей день атронах Серенарта ждёт, заключённый в леднике недалеко от того места, где все ещё лежит замороженный труп его призывателя, которому суждено оттаять и отомстить наследникам Исграмора.
Благодаря мощным заклинаниям боевого мага Квирика Видацилия, используемым во время недавних стычек в северных пустошах, мы можем предоставить необычайно точные свидетельства относительно такого могущественного даэдрического элементаля, как ледяной атронах. Он был внушителен, но лишён индивидуальности — не как пределец, а как тролль или другое дикое существо. Они агрессивны только тогда, когда их провоцируют, и им не хватает ловкости своих огненных собратьев. Тем не менее, атаки ледяных атронахов на своих нордских жертв были эффективны, они замедляли их и дробили кости. Устойчивые к морозной магии, они тем не менее разрушаются после длительных атак. В их останках можно найти морозные соли — востребованный ингредиент для различных зелий. Я настоятельно рекомендую использовать их в качестве часовых или наступательных отрядов.
[Драконий храм в Скулдафне — мы подошли настолько близко, насколько могли]
Таинственные храмы Драконьего культа
В разных уголках Скайрима, вдали от фермерских поселений и охотничьих лачуг, вы можете наткнуться на древние камни, наполовину уходящие под землю, покрытые мхом и плющом. Присмотритесь, вдруг на этих камнях есть изображения богов-животных, которым поклонялись древние товарищи Исграмора. Наши полевые агенты зафиксировали изображения медведя, дракона, лисы, мотылька, совы, змеи, кита и волка. Эти тотемы стоят словно стражи над затерянными руинами. Полуразвалившиеся храмы, охраняемые дремлющими драуграми, а иногда и существами похуже, относятся к временам, когда этой провинцией якобы правил Драконий культ. Простодушные норды верят, что драконьи жрецы вернутся. Хотя ни одному современному жителю Тамриэля не нужно верить в эти фанатичные басни. Во времена поклонения Акатошу (дракону) как главному богу пантеона, эти жрецы были связующим звеном между людьми и драконами. Через них драконы говорили, издавали законы и удостаивали смертных чести возводить величественные и тщательно продуманные храмы. Когда Алдуин — первенец Акатоша, потерпел поражение на вершине Глотки Мира во время мифической Драконьей войны, культ, возникший вокруг этих существ, оказался погребён среди драконьих курганов с останками этих тварей. Культ был окончательно побеждён в горах Рифта в 1Э 140 годуверховным королёмХаральдом. Почитание богов-животных вскоре было заменено культом Восьми богов.
Там, где я видел только стену снега, Ингьярд заметила движение в порывах ветра. Взобравшись высоко в гору, я наконец заметил старую саблезубую кошку, охотившуюся на кроликов. Она была слишком далеко, чтобы поразить её выстрелом из лука, поэтому мы преследовали добычу, скрываясь в низких облаках и между скользкими камнями. Наконец мы остановились у руин, раскинувшихся на верхнем уровне местных гор — великий памятник упокоенным здесь мертвецам. Я спросил об этом странном месте.
— Это Скулдафн, — ответила Мера.
Торбьольф проследил за тем, как саблезуб исчезает среди руин. Он вернулся к нам, так и не войдя в руины храма. Заснеженные арки, казалось, стали для него незримым барьером, а каменные тотемы древних животных смотрели на нас с молчаливой злобой. Жуткое место. Холгунн повёл нашу группу прочь от этого отсюда:
— Не входите в Храм Дракона. — Это всё, что он сказал.
Я попытался разузнать причину, но Мера схватила меня за плечо.
— Можешь не продолжать расспрашивать Холгунна, — прошептала она. — Местные драконьи жрецы были наместниками Алдуина.
Морровинд славится своими геотермальными аномалиями — трещащая и грохочущая земля с разрывами, изрыгающими пары из недр Нирна. Эта вулканическая активность просачивается в восточные регионы Скайрима. Считается, что бурлящие геотермальные источники и озёра Истмарка обладают лечебными свойствами несмотря на иногда резкий запах и дезориентирующий туман. К сожалению, этот район является излюбленным местом обитания великанов, поэтому надлежащее исследование этих мест не представляется возможным.
Моё обветренное лицо наконец-то согрелось, когда мы ступили на земли горячих источников и дымящихся расщелин. Я рискнул спуститься к огромным зелёным прудам. Мера увидела недалеко от нас большую шагающую фигуру, наша группа отправилась вслед за гигантом.
Я окунул пальцы ног в горячую воду местных источников и почувствовал, как тепло растекается по всему телу. Но моя радость была омрачена появившимся странным запахом. Сначала я подумал, что Торбьольф решил сварить яйца, но причиной этого запаха оказался странный газ, оставляющий горький привкус во рту. Пар вокруг меня становился все гуще, смешиваясь с туманом, катящимся по равнине. В конце концов он оказался настолько густым, что я потерял своих друзей из виду. Я безуспешно пытался найти охотников до наступления темноты. Лучшее, что я мог сделать, это вслушиваться в звуки их боевого рога, раздающиеся слабым эхом где-то вдалеке.
[Дикий и жилистый зверь — ледяной тролль, Ужас Севера]
Боевые отряды в северных пустошах сообщают о встречах с трёхглазым мохнатым существом с двумя мощными руками, которые тянутся к земле. Это существо передвигается на задних лапах. Длинные передние конечности позволяют наносить яростные удары, которые с лёгкостью разрывают палаточную ткань и гнут броню. Как и минотавр, оно обладает скудным интеллектом. Обычно тролли обитают в пещерах и под горными уступами, которые заполнены тушами их жертв. Ледяные тролли, как правило, обладают зачатками интеллекта, так как они могут обходить ловушки перед атакой. В дополнение к ударам руками, они могут прыгать и бить по земле. Тролли, как правило, игнорируют атаки, практически не стараясь защищаться. Пожалуй, они полагаются на врождённые регенеративные способности, потому что даже в бою они медленно залечивают все ранения. Такие способности представляют большой интерес для наших боевых магов, так что по возможности старайтесь захватывать их живыми. Тела мёртвых троллей стоит предавать огню.
[Огромный злобный мамонт из скайримской тундры. Их навозные кучи огромны]
Заблудился! Я взобрался на осыпь рыхлой породы. Туман исчез, только когда я вернулся к землям с холодным воздухом. Я бродил в хвойном лесу. Пробираясь сквозь деревья, я вдруг услышал дикое хрюканье и что-то сбило меня с ног.
Уродливый монстр моргнул каждым из трёх глаз. Он зарычал, обнажив пасть с острыми зубами и приготовился к прыжку. В этот момент мимо меня пролетели три человека закованные в броню и врезались в чудовище.
— Сожрал мою лошадь, а? — завопил самый крепкий из троицы, когда его обоюдоострый топор вонзился в руку тролля. Культя отвратительно повисла на уцелевших мышцах, тролль пошатнулся и испустил дух, когда второй воин выпустил в него несколько стрел.
Широкоплечий норд с топором улыбнулся:
— Рад встрече, незнакомец. Я Вигрод Гроза Привидений — Предвестник. Это мои братья щита Ули и Раргал. Мы из Соратников.
Устраиваясь на привал в этом суровом месте, Вигрод объяснил, что он со спутниками путешествует без лишнего снаряжения, которое только замедлило бы их. Воины ночевали в пещерах и местных лощинах, не разбивая палаток. Сидящие у костра Ули и Раргал были на стороже и занимались чисткой своего своего оружия. Вигрод оказался более общительным и рассказывал о своём дружеском соперничестве с Холгунном Одноглазым. Я спросил верен ли он Королю-Скальду, на что Вигрод с гордостью рассказал мне о присяге его трону, несмотря на традиции его клана предприимчивых наёмников.
На следующее утро Вигрод предложил сопровождать меня, пока я двигаюсь вместе с ними на юг к их дому в Пламенном чертоге в Рифте. Я согласился, поскольку другой вариант мог привести к тому, что я стану обедом для троллей. Мы прошли мимо горячих источников, а когда моя обувь казалось вот-вот развалится я заметил, что снег понемногу исчезает из-под ног. Когда мы преодолели перевал, под нами раскинулся широкий лиственный лес.
[Осенний лес владения Рифт. Я хотел зарисовать больше, но чувствовал себя не очень хорошо]
В холодных пустошах нордов беспорядочное и неумелое правление верховного короля никак не поддерживается Соратниками. Эта группа наёмников делает то, что считает лучшим для себя. Тем не менее это не орки, у Соратников есть некое подобие иерархии. Группа воинов, головорезов или бандитов, жаждущих стабильности в своём жалком существовании, объединяется вокруг Предвестника. Он является лидером, утверждая, что учит чести и разрешает споры, но не правит Соратниками напрямую. Его воля исполняется безусловно, настолько же безусловно, как почитание Исграмора Завоевателя у нордов. Но что насчёт прошлых Предвестников и их правления?
После Исграмора это место занял Йик Речной, основатель Вайтрана и Йоррваскра с Небесной кузницей в его владениях. Он предпочитал не славу завоеваний, а помощь тем, кто не умел или не хотел владеть оружием. При правлении Мрифвиля Одинокого было покончено с практикой, когда Соратники шли на бой друг с другом из-за взятых на себя обязательств перед заказчиком. Когда Сиррок Гордый пришёл к власти, разногласий внутри этой гильдии воинов стало только больше — этот редгард не был атморского происхождения. Как и ожидалось, его правление было недолгим. Однако Сиррок хорошо обучал Соратников воинскому мастерству.
Никто не мог подумать, что у Соратников может появиться эльфийский Предвестник, пока Хенантьер Чужак не пришёл к власти. Его восхождение было утомительным, как бретонская баллада. Он смиренно трудился среди Соратников, пока не пережил всех достойных претендентов на роль Предвестника. Следующей стала Макк Ослепительная. Её история весьма странна. Говорят, что она ошеломила половину вражеской армии своей красотой, а вторую половину перебила собственным клинком. Её необъяснимое исчезновение открыло Вторую эру — тёмное время для этих мнимых рыцарей. Только когда Кирнил Длинноносый осадил Йоррваскр, чтобы освободить его от тьмы, Соратники снова узнали что такое честь, добытая кровью.
Ваши разговоры с этими горячими воинами должны быть вежливыми и краткими. Остерегайтесь их боевого мастерства и не доверяйте им ничего более ценного, чем ваше время.
В Пламенном чертоге меня приняли довольно радушно. Я даже смог отказаться от медовухи, не обидев местных хозяев. Я был удивлён, увидев другие расы, даже каджитов, среди местных воинов. Что же насчёт самого Зала? Это было здание настолько прочное, что его фундамент, казалось, вырос из предгорий Велотийских гор. Древесина была удивительного качества, с прочными подмостями изготовленными с использованием ели и сосны. Единственное, что меня смущало, это обилие резных драконов, прикреплённых к каждому коньку крыши. Такие резные фигурки граничат с идолопоклонничеством.
Во время вечерней попойки мне стало не по себе. Но не из-за Вигрода — его рассказы и легенды о Соратниках заняли бы три тома, хотя мне было приказано не расшифровывать их (многие были со времён Исграмора и рассказывали о его легендарной секире Вутрад, которая, по-видимому, находится в одном из многочисленных хранилищ под этим залом). Я понял, что оставаться в зале у меня уже нет сил, поэтому я извинился перед хозяевами и отправился в гостевые покои, молясь о спокойном отдыхе.
Мара меня не услышала. Несмотря на подстилку из сухих, недавно выстиранных шкур, я не смог уснуть. Мне стало только хуже — Маннимарко преследует меня. В новом видении он принял форму гиганта-призрака, светящегося голубым в тусклом свете Массера. Он бил дубинкой по моей голове, прежде чем поднять меня и надавить большим пальцем в пульсирующее клеймо на моей груди. Чем скорее я покину эти северные земли, тем лучше.
На следующее утро я проснулся и обнаружил, что лежу у ворот Рифтена. При этом я не помнил, как добрался сюда. Растерянный и нездоровый я решил отправиться в Морнхолд вместе с караваном, везущим мёд.
.png){kind=link}
.png){kind=link}
.png){kind=link}
.png){kind=link}
.png){kind=link}
.png){kind=link}