The Elder Scrolls Wiki
Advertisement
The Elder Scrolls Wiki
Улучшенный Императорский путеводитель по Тамриэлю
Эльсвейр
Каджиты Альдмерского Доминиона

Перевод: The Elder Scrolls Story
(Улучшенный Императорский путеводитель по Тамриэлю. Эльсвейр.)

Примечание: Заметки Флакка Теренция выделены курсивом в квадратных скобках. Вставки отображаются в отдельных полях.

Символ каджитов

Я плакал, когда корабль проходил мимо моего дома в Бравиле, но я не могу вернуться туда и поставить под угрозу тех, кого люблю. Перебираясь в кошачье царство, я всё больше задумывался не об интригах и своём путешествии, а о прислужниках Маннимарко, которые каждый день кружат в поле моего зрения.

Рынок Риверхолда был переполнен. Перегруженные караваны, наполненные специями, оружием и коврами, готовились к переправе в Риммен и Дюну. Каджиты и кочевники продавали коз и гуаров из своих стад. Крики, свист и сладкий запах заманили бы меня ещё дальше в эту суматоху, но всё, что я видел — это тёмные переулки и опасные закутки, где головорезы в чёрных мантиях могли замышлять моё долгое и мучительное убийство.

Может это один из них? Там, у лавки ювелира? Я спешно отыскал достаточно крепкого каджита, который вёл караван в Дюну, объяснил ему своё затруднительное положение и рассказал кто я такой.

— Я, Ма'рашир, приветствую высокого сановника в нашем скромном странствующем караване.

— Спасибо… — начал я.

— Ваше небритое лицо, обветренные щёки и обильный запах пота придутся кстати в нашей компании. Мы с удовольствием примем к себе путника, на время перехода в Дюну.

Как любил говорить мне отец, — «Удар по самолюбию переносится легче, чем удар по голове».

Пейзаж Марки Смерти (концепт-арт)
[Саванна Анеквины, недалеко от Дюны]

Я попытался рассказать Ма'раширу о своих навыках, показав ему этот набросок саванны, находящейся здесь, на севере Эльсвейра. Разбросанные по саванне деревья широко раскинули свои ветви, чтобы собрать каждую каплю влаги. Водопои, невысокие скалы и немногословные пастухи-каджиты встречались здесь не часто. Караван с шумом передвигался по примитивной дороге. Когда Ма'рашир и его спутники встречают каджита-пилигрима или другой караван, их приветствуют быстрыми хриплыми криками на родном для каджитов языке. В свою же сторону я слышал только тявкающие смешки.

Каджитские доспехи (концепт-арт)
[Средняя броня каджитов — обратите внимание на лунные символы]

Торговцы продолжали брести по западной саванне. До Дюны оставалось как минимум два дня. Мои попытки сблизиться с охранниками каравана (чтобы я мог пообщаться с воинами-ветеранами, которые защитят меня от моих напастей) имели слабый успех. Ра'тасса, особенно хорошо сложенный каджит, казалось, руководил этой командой. Ранним утром второго дня я напросился прогуляться с ним.

— Ты тот имперец с пунцовым лицом, которым Ма'рашир решил обременить наше путешествие, да?

Его собратья ухмыльнулись. А я решил принять вызов по проверке моего остроумия.

— Я предпочитаю думать о цвете своего лица, как о черте моего характера, — ответил я.

Полосатые уши Ра'тассы навострились, и он улыбнулся.

— Ра'тасса удивляется, почему ты потеешь, когда солнце едва вылезло из своей колыбели. Шкуры твоей нордской одежды пахнут, как навозный жук.

— Ха, я могу снять свои меха, когда жара станет причинять дискомфорт. А ты можешь? Я бы хорошо заплатил, чтобы увидеть тебя с голой кожей.

Мои слова обрели слишком насмешливую форму? Кажется они не соответствовали смешливому настрою группы Ра'тассы. Каджиты поменялись в лице.

Мы услышали звук странного хрипящего рога и мрачные крики на первобытном языке. Мех каджитов вздыбился, когда они увидели отряд гоблинов-налётчиков, которые решили устроить засаду на караван и выбежали из-за гряды красных скал. Я насчитал по крайней мере десять зеленокожих налётчиков, которых возглавлял гоблин размером с норда.

— Мускарсе! Ра'тасса приготовит шашлык из твоей печени!

Его группа уже вступила в бой с гоблинами, без особых усилий рубя их свирепыми ударами пугающе острых сабель. Ра'тасса ловко перепрыгнул вражеских лучников и налетел на их лидера, глубоко вонзив два своих кинжала в шею. Вождь гоблинов, издавая булькающие звуки упал на землю, истекая кровью и желчью.

Ма'рашир, ухмыляясь присел на корточки. Его кошачьи спутники лишь немного потрепали мех, в то время как враги были изранены, а многие из гоблинов были разорваны на части. Ра'тасса поднял последнего гоблина, схватив его за голову и яростно встряхнув. Он бросил его товарищу-каджиту, который провёл когтями по обмякшему телу гоблина, а затем толкнул его обратно Ра'тассе.

— Безупречная работа! — зарычал он, ударив гоблина в лицо, прежде чем свернуть ему шею.

Мне было наплевать на эту излишнюю жестокость.

Пока Ра'тасса и его спутники искали трофеи в хаосе после битвы, я выбрал три наиболее изувеченных тела гоблинов, осмотрел их и зарисовал (я не покажу здесь их многочисленные ужасные раны). Больший интерес представляет скарб, который несут с собой гоблины. Все их вещи, в основном, сделаны из дерева, бронзы и кованого железа. Ещё более увлекательными являются мечи, щиты и колющее оружие, явно украденные у разумных жителей Тамриэля, при этом они подверглись грубым, но эффективным усовершенствованиям.

Ма'рашир уплетал порцию вяленого сахарного мяса со своими соратниками. Я отказался и вместо этого изучил тяжёлую броню, которую носили несколько солдат гоблинов. Я заприметил обрывки кольчуги с прикрученными к ней железными пластинами с вкраплениями костей, рогов и черепов. Кожа была качественно выделана, но груба. Впечатляющее мастерство для таких низких и никчёмных созданий.

Я сопровождал Ра'тассу и пару его дружков, пока они выслеживали гоблинов. Мы добрались до небольшого лагеря в скалистой лощине в нескольких сотнях шагов от изначального маршрута. Каджиты-разведчики ожидали неприятностей, но мы были встречены жалобными стонами и сгорбленными телами, задыхающихся и морщившихся от боли гоблинов. Многие зеленокожие приобрели нездоровый оттенок жёлтого, а вокруг рта образовались бубоны. Я сделал несколько быстрых набросков этого жалкого лагеря и гоблинского тотема после того, как каджиты поспешно отступили. Мы оставили гоблинов. Пусть их поглотит солнце, потому что, несомненно, они были больны Кнахатенским гриппом.

Я высказал Ра'тассе своё предположение о том, что отряд гоблинов, потерпевший столь беспощадное поражение, тоже начал поддаваться Кнахатенскому гриппу.

— Это объясняет, почему нападающие были такими никчёмными, — сказал я, наблюдая, как нахмурил брови Ра'тасса.

— Пальцы без когтей заговорили! — прошипел он в ответ. — Считаешь, что можешь читать нравоучения о том, как сражаться, да?

— Я изучил выделения из ран и рта вождя. Мне они показались признаками гриппа, — не испугавшись, продолжил я.

Ра'тасса остановил меня, положив внушительный коготь мне на плечо.

— Ра'тасса верит в твою храбрость. Флакк должен держать язык за зубами, а то его заберёт Кот.

Похоже, я погладил Ра'тассу против шерсти, потому что оставшиеся часы по пути в Дюну прошли в тишине. Дюна располагается в северо-западных лугах. Тут встречаются баандарские торговцы. Я сделал пару набросков экзотической каджитской архитектуры и распрощался со своими спутниками, пока они оплачивали пошлины и сборы. В северном Эльсвейре я не ожидал увидеть внушительных сооружений из мрамора и камня, которые я видел на юге, где культура каджитов более монументальна. Здесь, в Дюне, здания менее основательны, они сделаны из дерева, и многие из них давно в ветхом состоянии. Возможно, это связано с тем, что каджиты с севера предпочитают кочевой образ жизни и им не нужно ничего кроме палаток.

Каджитское здание (концепт-арт)
[Таверна каджитов «Пряжа и перо» — все напитки были приторно-сладкими]

Немного успокоив свои нервы, я осмотрел подарок, который Ма'рашир вручил мне на прощание. Это был зинтодуррар, а если по простому, обычная палочка для письма. Я использовал её, чтобы сделать набросок яркой и элегантной арки и декоративных дверей на входе в Дюну. Я нашёл свой новый инструмент и каджитскую архитектуру довольно приятными. Кошко-люди, безусловно, неравнодушны к ярким цветам, но это скорее проявление специфичных вкусов, чем наличие творческого мастерства.

Я гулял по улицам Дюны до полудня. Расписные павильоны и скульптуры переплетались с резными фигурками из сверкающего золотистого, красного и чёрного цветов. Всё пропитано притягательной красотой, которой хочется любоваться. Песчаная дорога, по которой я шёл, не была уплотнена, несмотря на то, что мимо проходили погонщики, мастерски перегонявшие стада крупного рогатого скота и лошадей.

Я замедлил шаг, проходя мимо торговцев сладостями, и остановился, чтобы купить пакет козьего мяса в карамели. Объедение! В дверях впереди меня не было угрожающих теней, зато из неё тянулись пьянящие ароматы свежеиспечённого хлеба с повидлом и медового пудинга. Эти запахи взбудоражили моё обоняние. Я с удовольствием попробовал абрикосовый тенмарский ликёр. Восхитительно!

Среди толпы снующих курьеров, кричащих торговцев и состоятельных зверолюдей в мантиях, которые расслаблялись в тенистых палатках и глазели на суету (впервые я увидел каджитов, которые бесцельно отдыхали), я услышал интригующие звуки музыкальных инструментов. Каджиты-сластолюбцы, кажется, живут, чтобы веселиться.

Каджитский интерьер (концепт-арт)
[Фойе чайной «Сладкое изобилие»]

Меня привлёк божественный аромат чайного домика «Сладкое изобилие». Среди нарядов, замысловато сплетённых гобеленов с лунными дорожками и каджитов, сидящих со скрещёнными ногами, я сел, чтобы сделать несколько набросков и попробовать сиропообразные настои, которые здесь варили. Чай с патокой на мой вкус оказался приторно сладким, поэтому я откусил засахаренную свёклу и стал ждать свою банку со сладким молоком из сорго. Оно оставляло металлический привкус во рту. Я заказал чашку чая из пижмы и наслаждался ею безмерно, пока не заметил, что за мной наблюдают.

В другом конце комнаты женщина-имперка пристально смотрела на меня. Может это агент, которому нужны предварительные наброски моего путеводителя? Нет, на ней не было никаких отличительных атрибутов. Она опустила руку под стол и сделала жест, который меня очень взволновал. Скрещённые пальцы и раскрытые ладони. Это был сигнал, который, я уверен, использовал культ Червя. Но на ней не было мантии. Что, теперь я никому не могу доверять? Я допил чай и вышел через заднюю дверь.

Она последовала за мной. Я запаниковал и побежал.

Я чувствовал, как лопнул волдырь на ноге, когда я помчался именно по тому переулку, к которому поклялся не приближаться. Морщась, я обогнул несколько поворотов, пытаясь уйти от преследователя. А потом услышал слабый гул толпы вдалеке. Бросившись через двустворчатые ворота к толпе, я споткнулся и упал прямо в руки высокого угловатого каджита со шрамами на руках и лице. Я поднял глаза, хватая ртом воздух, чтобы он понял моё затруднительное положение.

— Я, Джобаша-до, приветствую твою смерть.

Я попался не в те лапы. Огромные ручищи швырнули меня на большую, покрытую песком арену, где я снова потерял равновесие из-за волнения. Окруженому со всех сторон высокими стенами и кричащей толпой, мне было нечем защищаться, кроме ятагана, который бросили рядом со мной. Я поднял оружие, осознавая своё плачевное положение. На меня выбежала молодая каджитка. Инстинктивно я выбросил оружие, чтобы сдаться и стал пятиться.

Зара думает, что ты будешь побеждён на арене Тиззрини, имперец! — крикнула она и пихнула в мою сторону брошенный клинок.

Сенч-тигр (концепт-арт)
[Сенч-тигр с арены Тиззрини. Мы быстро с ним справились.]

— Я не боец ямы! — завопил я в ответ, хватая оружие с правильной стороны.

— Думаешь я поверю в твоё притворство? — ответила она, указывая на открытые ворота, из которых выскочил молодой сенч-тигр. Я нащупал в песке щит в форме полумесяца, который находился прямо у меня под ногами.

Тигр прыгнул на меня. Вцепившись в рукоятку щита, я занял оборонительное положение. Когда животное с лязгом соскочило со щита, Зара пронзила его копьём.

— Флакк может быть храбр в бою, как его брат! — крикнул я Заре с дикой ухмылкой. Но тут же одёрнул себя. Почему я начал подражать речи каджитов?

— Огр! — крикнула Зара, указывая на вторые ворота. Нечто огромное и серо-голубое вывалилось из клетки, оторвало часть каменной кладки от арки ворот и швырнуло её через арену. Булыжник пролетел в нескольких дюймах от меня. Я пробормотал молитву Аркею, но храбрость уже покинула меня.

Я помню, как мне не нравились крики толпы, забрасывающей меня испорченными фруктами. Я избегал любого боя. Моё клеймо на груди начало гореть, тогда я замедлился. Силы покинули меня, и я больше не мог бежать. Я весь съёжился, когда этот зверь приблизился ко мне и поднял массивный кулак для смертельного удара. Но вместо удара последовал рёв огра. Оба его подколенных сухожилия были перерезаны быстрыми ударами Зары. Он пошатнулся, а затем на сгорбленной спине людоеда оказалась кошка, искусно перерезавшая ему горло. Огр был мёртв ещё до того, как рухнул на землю.

Из нас получилась отличная команда.

После множества извинений от служителя арены за пережитый мою ужас и непреднамеренное знакомство со смертоносной стороной каджитской культуры, я, хромая, вышел из арены Тиззрини и немного подождал, пока Зара заберёт свой выигрыш. Она предложила мне немного монет, что я счёл неуместной любезностью с её стороны. Я отказался, но рассказал о своём плачевном положении и безжалостности моих врагов из даэдрического культа. К счастью, Зара решила сопровождать меня.

Будучи весьма набожной, Зара решила посетить храм Двух Лун, чтобы сделать подношение. Стремясь увидеть пример каджитской культуры, не связанный с боями, я согласился, и мы направились к впечатляющему святилищу, которое я с удовольствием зарисовал. Зара надела церемониальную одежду, завязываемую верёвками с правой стороны. Это не позволяет открывать мех на туловище. Считается, что это крайне неприлично. Она сказала мне, что всегда направляется сюда после боя, чтобы поблагодарить Джоун, Джоуд и Алкоша.

Вскоре в коридорах эхом раздавались её клятвы отчасти еретическим божествам:

— Рёв Алкоша!

Хотел бы я иметь мех и усы, чтобы в полной мере оценить этот кошачий храм. Хотя внешние залы имеют изношенный вид из-за столетий их использования (последний раз они страдали из-за стычек с мародёрствующими беженцами-каджитами из бедствующего во время гриппа региона Сенчал), внутренняя базилика содержала множество искусно вырезанных каменных строений, включая каменных идолов второстепенных божеств, о которых я раньше не знал.

Зара усердно мурлыкала, молясь Алкошу, а я сидел в галерее, зарисовывая внутреннюю кафедру, когда ко мне подошёл пожилой каджит в церемониальном наряде. Я встал, чтобы уйти, но лунный епископ Хунал тихонько предложил мне остаться.

Каджитские баннеры (концепт-арт)
[Лунные знамёна — они меняются каждую ночь, чтобы отразить текущие фазы лун].

— Ты бегаешь ловко и быстро, голошкурый. Ты был бы грозен, если бы твоя игра с клинком соответствовала твоему таланту уклоняться. Тем не менее, каджит думает, твоё выступление на арене было безупречным.

Меня уже начала раздражать эта ехидная каджитская манера говорить ласковым голосом всякие унижения. Но я разговаривал не с толпой караванщиков. Я льстиво ответил и развернул свои верительные грамоты. Хунал бросил их обратно в мою сумку.

— Мы признаём вашу добросовестность, Флакк Теренций. Судя по вашему брюшку, вы любите поесть? Чтобы компенсировать недавний дискомфорт на нашей арене, вы должны пообедать со мной и Теленжером Искусником, посланником высоких эльфов из Саммерсета. Для меня будет честью, если вы примете это предложение. Каджит принимает ваше согласие с вашим другом-воином, да?

Рядом со мной появилась Зара. Было странно видеть её такой взволнованной — никогда раньше не видел, чтобы каджиты краснели. Я отвёл её в сторону, упомянул о своих опасениях по поводу анахоретов Червя и уговорил её присоединиться к нам.

Стол был накрыт. Нас встретило вяленое засахаренное мясо для посетителей и кусочки ранее прыгающих грызунов для каджитов. Я попросил немного двулунной настойки. Затем все представились. Я был особенно рад познакомиться с высоким эльфом Теленжером, который, несмотря на своё растянутое и худощавое телосложение и склонность говорить со всеми с долей снисходительности, был моим ключом к посещению острова Саммерсет. После болтовни о продолжающемся мире с каджитами я набрался наглости и попросил сопровождения на острова.

Теленджер откинул свой капюшон с драпировкой, и его пронзительно голубые глаза, уставились в мою сторону. Он смотрел на меня оценивающим взглядом.

— Мой лебединый корабль завтра отплывает к островам, имперец. Оставь своего защитника с его народом. Я могу гарантировать тебе безопасное плавание.

Я со всей возможной грациозностью выразил своё согласие. Зара, казалось, какое-то время печально смотрела в свой сливовый бренди.


Предыдущая глава: Улучшенный Императорский путеводитель по Тамриэлю

Эльсвейр


Следующая глава:
Чернотопье Острова Саммерсет: Ауридон
Advertisement